Пожар

Я прошла не одну - много разных дорог,
Я над пропастью шла, забывая о риске,
Я узнала, что мир и красив, и жесток,
А у счастья не взять гарантийной расписки.
Я сгорала в пожарах бессонных ночей,
Замерзала я в глыбах сомнений и боли.
Запирала себя на сто тысяч ключей.
И опять отпускала с рассветом на волю.
Я твердила себе, что душа умерла,
Что во мне не осталось ни искры желаний,
Что построю я замок себе из стекла,
Из осколков разбитых своих ожиданий.
И вокруг его стен посажу я цветы...

Тоска души невыразима.
Её не высказать стихом.
Печальна песня пилигрима,
Идущего земным путём.

В ней голос горького похмелья,
Пожаров дальних дым и чад.
Но звуки бодрого веселья
В ней неожиданно звучат.
18 октября 2010 г.

Мы не верили в приход Немезиды.
Нас ещё не оставили силы.
Мы с товарищем были убиты,
а у третьего вырваны жилы.

Голубая вращалась планета
не спеша над ночною тайгою,
было тихо, от слабого ветра
расходилось горенье дугою.

Ярким алым пылали нефриты,
за собой оставляя могилы,
мы увидели блеск Немезиды,
собирая последние силы.

И никто б не поверил, и надо ль?
Если ровно лежат штабелями,
ели, словно сожжённая падаль,
и мерцают по следу углями.

Пересказывать...

Путину мало байкальских глубин!
Пилот он «Формулы номер один»!

На пламя пожаров он вёл самолёт!
Ах, Путин! Какой он отважный пилот!

Здесь не перечислена и половина
Его достижений! А «Лада Калина»!

И не устаёт он нас всех удивлять!
Ещё бы Россией умел управлять!

Законоведа Никодима
Приняв, Он стал ему твердить:
"Сначала плоть людей родила,
Теперь же должно возродить

Святым вас Духом, и нетленье
Дано вам будет, ибо плоть
Обречена на разрушенье,
А дух бессмертен, как Господь.

Дух Божий, где захочет, веет,
И всяк, кто должен стать святым,
И удивиться не успеет,
Как обладаем будет Им".

Тут Никодим спросил: "Как может
Всё это с человеком быть?"
Иисус сказал: "Сомненья гложут
Тебя, не в сипах ты вместить

Простого знания земного,
Сочтя...

От бича Господнего не деться
Никуда, погибнешь ни за грош...
То жара, пожары, погорельцы,
То мороз страну ввергает в дрожь.

У Создателя свои резоны
Нам свинью с погодой вечно класть.
Только отморозки всесезонны,
При любой погоде прут во власть,

Чтобы там с ментами породниться,
Земли под себя переписать
И в станице каждую девицу
Пропустить через свою кровать.

Чем не право первой брачной ночи,
Если денег куры не клюют?
Скоро и крестьянин, и рабочий
Снова Марсельезу запоют...

Где вы, товарищи мои,
Что, подчиняяся приказу,
Прошли смертельные бои
И в них не павшие ни разу?

Из боя, в тот, последний раз,
Когда траншею брали схода,
Осталось двадцать, а сейчас
Всего лишь пятеро от взвода!

Кто умер от оживших ран
Со ржавой крупповской начинкой,
Кому-то сердце хулиган
После войны дорезал финкой!

А кто-то, жертвуя собой,
Испузырясь живьём от жара,
Шёл снова, как в последний бой
В огонь гудящего пожара!

А тот, не сломленный войной,
Погиб от напасти...

Вода под солнцем испарялась,
Чтобы дождём упасть на нас.
Нам время свыше отпускалось,
Чтоб прошлым стать, пройдя сейчас.

Как порождение кошмара,
Кроваво-красный глаз луны.
Светает и рассвет пожаром,
Час предрассветной тишины.

Уже не ночь, ещё не день,
И в этот час так сладко спать.
Встаю, прогнав из тела лень,
Чтобы со временем бежать.

Во мне жизнь время испаряет,
Что свыше было мне дано.
И словно облако растает,
Забрав собою жизнь оно.

Дождинка каплей вниз упала,
Чтобы...

цветок в глубине распустился по ветру
звездой пролетая над бездной, шутя
ласкает качающиеся километры
дороги, что вечность не знает дождя
раскрасив пути лучезарных печалей
не помнит он вновь, был ли цвет, был ли звук
и пыл, был ли жар, он как будто в начале
спеша открывает дверь сердца на стук
опять в сонмы тонн невиданной стужи
кидает души запотевший графин
и выплеснет влагу в застывшие лужи
вновь сердце прожжет от свечи парафин
Луна улыбаясь на вечной орбите
свой морок и зов...

Там где тень обретает плотность,
Там где мысль обретает силу,
Где заботы теряют сложность,
Чудо-юдо не злое, жило.

Чудо-юдо с тремя главами,
Одинокое было очень.
На душе его грусть, как камень,
Он доброе — счастье хочет.

Сказки врут — оно дев не крало,
Не любило оно разбой!
Ну а то что огнём дышало:
Так то жар из души такой.

Дева красная — сирота,
В лес ушла — ей был свет не мил.
Горем стала ей красота:
Богач старый её любил.

Повстречавшись там с чудом-юдом,
Она горько...