Поздний ужин

Ветер об окошко капли бьёт.
Я проснулась рано: на рассвете.
Прилетела стая воробьев,
Сереньких, под цвет древесных веток.
Поздний март красавицы Весны
Серый ("в тему" воробьиной стае)
И коварный (мокрые кусты
Тут же снегом белым заметает).
Солнца луч чуть виден в небесах
И о лете люди смотрят сны.
С чашкой чая мне тепло в руках
В предвкушении солнечной весны.
Чай горячий, душу мне согрей
В полном одиночестве моем,
Ароматом приторным "Эрл Грей"
Комнату заполни до краёв.
А...

Любимая! Ты – маленькое чудо!
Ты так нежна, чертовски хороша!
Благословлять судьбу я вечно буду
За то, что есть ты – милая душа.

За то, что на пороге зрелой жизни
Всевышний мне любовь к тебе послал.
Направил все дела мои и мысли
На чистоты прекрасный идеал.

В груди я распахну пошире дверцу,
В душе твою улыбку сохраню.
Ты – счастье для растерзанного сердца!
Я как безумный всю тебя люблю!

Я стал известно – популярным,
Ты с восхищеньем слушала мой слог,
Мне б быть счастливым тем мгновеньем,
Но я, увы, уже не мог.
18.09.2001г.

Я только научилась жить без тебя.
Я только решила забыть навсегда.
Я только поверила в то, что уехал ты
Далеко и забыл меня навсегда.
Я только смирилась, что жить без друзей.
Ведь жизнь невозможно прожить без потерь.
Огромной потерей ты был для меня,
Я только симрилась, что жить без тебя....
Но как сумашедший ты ищещь меня,
Я знала, что буду тебе я нужна.
Я знала и то, что не сможешь забыть,
Тебе без меня, мальчик мой, не прожить.
Но только остыла к тебе я уже.
Обида - холодной...

Вечереет. Степь. Дорога.
Путь ложится далеко.
Надо мною светят много
Звёзд, и месяц высоко...

Свежий ветер набегает
И тревогу гонит прочь.
Грудь размеренно вдыхает
Тишину и - ночь.

Мне надоело жить,назло кому-то,
И совершать ошибки,зло верша.
Я жизнь сломала,в шутку будто-
Играла,в ярости греша.
Я оглянулась у порога,
У сАмой пропасти стоЯ,
И плача,я просила Бога:
"Пожалуйста,прости меня!"
Он не ответил,Бог упрямый,
Глаза сказали"Никогда"
Держал,он,гордый,спину прямо
Разбилось счастье навсегда.

И когда потушат свет,
останутся только следы
твоего дыханья
в теплом воздухе
под невесомым дождем
июльского неба,
и ночь засвидетельствует –
метаморфозы сна,
отраженье луны в колодце
и золотистую прядь строки
из дневника умолчания.

Слова все сейчас как сухой горох
твёрдые и тарахтящие,
а главное – все они просто не впрок –
крик поезду уходящему.

Нел Сатва

Догорает солнце за рекою.
Над землей струится дым-ковыль.
Озеро наполнено покоем.
Лес могуч молчанием своим.

Загустело серебро речное,
Красит зыбь рубиновым огнем.
Величав камыш в своем покое.
Шапки, вишь, боярские на нем.

Осторожно первый хор лягушек
Начинает песенный настрой.
Вечер день в тенях поплывших тушит,
Пряча в них кустов прибрежных строй.

А луна, румяная от встречи,
Погулять по небу торопясь,
Голубым окрашивает вечер,
Чтобы место ночи передать.

Поделиться…

А он кричал пиздно, пиздно, пришла тризна, или
процессии карнавал, навал, срубы, вдоль реки ку-
бы, не мельтеши паря и так тошно, плевать тебе
в харю, шарить, по закромам, пусты, сусеки, исч-
ерпались, прорехи, морЮ, мОрю, по колена, а
он кричал, что не быть плену, свободе, выбору,
коротали время, ору, а дар где? профукали? не
было, дудели в дуду, били в бубен, свирели тре-
ли, скоморошьи бега, всё недолга, имеет предел,
редел, распался, а маня кричала, опять у.......ся,
забыла...