Повлиять невозможно но право

Учтя ( давно уж... ) стиль былой Эпохи,
где переводы ( всех Поэтов ) - бред...,
я выдал ( избегая прочих — вздохи )
свой вариант...- «ценителям», вослед,
где Гамлет, всуе призрачных трагедий,
уж не несёт абсурда — ерунды,
чрез перевод from English, для наследий
Поэзии — как будто..., что бурды!
Когда читать такое — невозможно,
где рифмы, в строфах, следуют не в такт,
но переводчики ( Кому — не сложно! ),
над языком глумятся...- То — уж факт!
А посему: Приходится, дерзая,
родную речь...

Мне всё равно, что думаешь, о чём-то ты,
то страх мой о тебе, и то условность, а если лю-
бишь всех и вся, любовь содержит
уваженье к традициям, к их верам и ученьям,
но предположим, что обладаешь истиной, один,
и только ты, по кругу в святость вновь упрёмся
при жизни святость невозможна? предположить
мы можем всё, и верим в чудо, так устроен мир,
а главная идея в том, что мы свою-то душу не
спасём, а делаем мы вид, что всё печёмся о других,
хотим спасти их души, но ты вдруг скажешь...

Фарфоровый тигр, из яшмы журавль, из нефрита
жаба, заросли бамбука из каучука, пластиковые
окна, зелёные вёсла, у той лодки, на которой при-
плыли, брюхо красно, драконы везде, где только
можно, и невозможно, избавится от ведений, лю-
дей в сиреневом, с нимбами и рогами на головах,
«а ты был не прав,ах»,в роговой оправе очки,пен-
сне в кармане, монокль, для лучшего разглядыва-
ния невидимых пятен на карте,(белы), нарисован-
ной на шкуре,неубитого медведя,изумрудная яще-
рица на рукаве...

Люди, судьи мы друг другу.
И в приговорах наших, нет оправдания другим.
Их попытки оправдаться, подтвердят вердикт - виновны.
Всё дело в том, что я виновными всех вижу и обвиняют все меня.
Так кто виноват и делать что?
В глазах других оправдаться невозможно, но пред собой всегда Я прав.
И оправдание моё на обвинении других. Так и живём, виня других в несчастьях своих.
Попробуй оправдать другого, глядишь и он, правду разглядит в тебе.

Красивое слово
навеяло мне
Легенду о юноше,
чистой воде…
I
Давным-давно, века назад
Кружился так же листопад,
И запах осени цветной
Дурманил сладостной волной.
А на равнине средь холмов
Три сотни крепких теремов
Окружены были стеной,
Чтоб не забрался к ним чужой.
Надежной крепость была та
И под охраной ворота.
Там правил Князь уж много лет,
Дружина с ним не знала бед.
Он храбрым слыл и мудрым был
И больше жизни дочь любил.
Илона баловнем росла:
Мать после родов умерла.
А...

Если ты заблудился в пустыне,
И ужас охватил тебя, как ребенка,
И смерть смотрит тебе прямо в глаза,
И ты весь изранен, то, как это полагается,
Остается взвести курок и... умереть.
Но кодекс мужчины гласит: "Борись до конца!",
И ты не имеешь права уничтожить себя.
Когда ты голоден и измучен,
Нетрудно покончить со всем...
Трудно лезть черту в зубы.

Ты устал от борьбы? Что ты, стыдись!
Ты молод, ты смел, ты умен.
Тебе трудно пришлось, я знаю, но нельзя унывать,
Собери...

Я не верю в измены
Измен просто нет

Если кто-то жаждет перемен
Значит, в нем погас свет

От любви невозможно уйти и предать
Это единственное
Ради чего стоит жить, страдать, умирать

Если любит - никогда не предаст
Если не любит, тогда
Значит он прав

Любовь - не любовная игра
В ней нет обмана, и нет в ней зла

В состоянии любви
Проявляется жизнь
До конца гори
Без конца люби
….

Милые женщины - пожалуйста!
Не жалуйтесь на измену
Измен просто нет
- А что же есть...

Сердце!
Скажешь ли?
Где?
В какой дали?
Отцвели деньки не видать ни зги.

Затуманил мрак Русь цветущую
Чёрный враг прополз - в кровь поющую

Постамент гробниц,- даль зловещих лет
Оправляется в траур чёрных лент

От узнанных, не угнанных, не забытых, не слепых
Просыпается награда грозных дел твоих святых

- 1 -

От монгольских злых оскалов, дым костров от коих вился
На равнинах тучных пастбищ ворон, смерти – жизни, объявился

Вообразил себя владыкой, этот, узких глаз...

Когда я маты слышу снова, работа с рифмой бесполезна,
Благодаря свободе слова, боюсь, поэзия исчезла!

Досталась карта козырной масти, привычки стали почти монарши,
Любил сказать он: «Всё в нашей власти, пока у власти сидят все наши!»

Ничего доказать не берусь я, вот ещё теорема Ферма,
Что у женщин с неразвитой грудью, почему то избыток ума!

О, как мы вырастить хотели, здоровый дух в здоровом теле,
Но в вечной битве этих двух, так редко правит балом дух!

И совсем позабыв политес...

Вот говорят: «Он вышел из себя!» Как море, породившее цунами!
Слова такие вслух употребя, что дребезжали стёкла временами.
От безрассудства получая кайф, рубаху рвал прилюдно и безбожно,
Вернуть в себя, шагнувшего за край, не трудно, а почти что невозможно!
Вот говорят, что Он ушёл в себя! Так далеко, что нам не докричаться,
Порой на эти окрики, трубя, кикиморы болотные примчатся.
Он думал, там цветущие луга, но оказался в дикой глухомани,
В капкан попала правая нога, душа в плену у фобий...