Поверженный кумир

.
Кила летает – бой ватаг.
Мяч кожаный, набитый туго.
Страстей огонь, накал атак.
Бойцы плечом к плечу за друга.
.
Встал неприятель, как стена,
воюет что есть сил за город.
Команда в бой устремлена.
Встречает наковальня молот.
.
На суздальской земле старинной
игра тысячелетья – схватка.
Кила порхает. Бой былинный.
Горячая, лихая свалка.
.
Весёлый клич! Азарт ватаг!
Килу внесли. Повержен город.
Соперники ликуют – стяг
победный поднят. Дружный хохот.
.
Забытой русскою забавой...

Мы много раз стояли возле края
Смотрели в низ и думали что крах
Но сила веры предков подымая
На бой вела и был повержен враг

Нам подарили Боги Веру
А предки сохранили землю нам
И шли они с поднятой головою
В Завете звещая это нам

Нам не дано врага бояться
Его судьба предрешена
И нечего нам этого стесняться
Мы войны света! Это истина.

.
От века праотцов святых,
от корня Иафета, Ноя
пришли три брата молодых
искать земли, семьи, покоя.

Два вместе: Сан, Авесхасан
осели на Варяжском море,
а третий (средний) брат Асан
подался в дивное ополье.

Тут русский северо-восток:
в стране лесов, болот, заток
возвысилось плато раздольем.
Полей богатое приволье.

Сужденьем верным дол сухой
был избран местом для селенья –
восстанет СУЖДАЛЬ-град стеной
для жизни, веры, для спасенья…

***
Ключарь Собора Рождества...

России - Родины - Отчизны
Обязанность и право – быть.
Уроки битв не позабыть:
Кровав к свободе путь до тризны.

Семьи великой отчий дом
Пытались сжечь не раз коварно.
Войны, беды и бурей гром
Испытывал страну нещадно.

Благословенная Россия
С молитвой, чудом выносила
Из тьмы на свет душой святой
Свой крестный долг в века влитой.

И чем свинцовей, горше слёзы,
Тем крепче силы, воля, дух.
Услышат клич победный звёзды –
Стук сердца русский не потух.

За нами правда, Бог, любовь...

.
Печеро-Киевский монах –
Опора братства, сила, камень –
В словах и в помыслах, в делах
Лелеял сердцем Божй пламень.

Наказом князю дан завет:
Едины вера, Бог, крещенье,
Лишь православный чудный свет
Душе, народу во спасенье.

Отпавших, двоеверных ночь
Несёт к вратам зловонным ада.
Святая Русь – для Неба дочь,
Достойная Эдема Сада.

Апостолов, Святых Отцов
Отринувшие станут прахом.
Смерть ожидает гордецов,
не опалённых Божьим страхом.

Пусть чистою, святою верой
Питает...

Новогодняя столица –

милый сердцу древний край.

Едем! Едем веселиться,

Русь родная, принимай!

.

Главный город в Новый Год –

Суздаль! Здесь дымок душистый

из печей течёт, плывёт.

Девствен белый снег искристый.

.

Кони тройками несут

удаль, песни, дружный хохот.

Хороводы в круг влекут.

Прочь забот, работы ропот.

.

Радость! Счастье! Смех! Уют!

Дарит Суздаль новогодний

танцы, баню, звёзд салют,

русский стол, пейзаж природный.

.

Новый Год под...

.
-- Царская Слобода. Город Александров --
.
.
Филиппов пост настал… Москву
окутал саван из метели.
Не выгнать из хором тоску.
Тьмы чёрных мыслей одолели:
вражда князей, гоньба татар,
злой умысел, борьба бояр,
дозор в церквах, дрожь, плач в постели,
разор в делах...
Души пожар.
.
Декабрь. Князь грозный, ближний круг
на богомолье (поезд длинный),
собрав казну, святыни, вдруг
пустились в ночь. Окрест ... былинный
лесов в снегах морозный лик.
По тракту, полем, рек долиной...

Лишь десять дней нежнейшей осени,
всего одиннадцать ночей
дремать, когда уж небо до́синя
слиняет…
Кожу на плече
обжечь своим "люблю" несдержанным.
И ни о чём не сожалеть.
И стать твоим божком поверженным...

Разлуки маленькая смерть
прервёт короткие каникулы,
в мои московские дожди
вернув меня...
Всё, что накликала,
сама оставлю позади.
Оставлю эту осень спелую
тому, с кем сладко не спалось,
перезагрузку сердцу сделаю
и поменяю цвет волос.
И лишь в зрачках, на самом донышке...

Ты стать желаешь знаменитым,
Чтоб узнавали все тебя.
Ну, так готовься быть и битым,
Изведать грязи и огня.

Ты станешь знаменем кому-то,
И под тебя начнут сзыв'ать,
Чтоб, именем твоим опутав,
Людей отправить воевать.

Но если знамя поднимают,
Чтобы вести людей на бой,
В него ведь пули попадают,
И ранят, причиняя боль.

А если боли ты не стерпишь,
Проявишь слабости хоть чуть,
То будешь сразу же повержен,
И втоптан в грязь… Не обессудь.

Опираясь на локоть, смотреть на тебя свысока –
долго-долго, так долго, как выдержат жадные губы,
поцелуев лишённые…
И онемеет рука.
И глаза твои – два притаившихся хитрых зверька,
два бездонных колодца, два властных и нежных инкуба,
вдруг открывшись, застанут меня за моим воровством…
И придётся вернуть, всё что я подглядела бесстыдно,
и принять наказанье за дерзость.
И скрыв торжество,
покориться, чтоб навзничь поверженной быть божеством,
и пощады просить, отражаясь в глазах...