Потеть

Я тихо шел по переулку
Под пенье звонкое скворцов,
И вспомнил вдруг твою фигурку
И юное твое лицо.

И вспомнил, как у той калитки
Вдруг захватила нас гроза,
И как промокли мы до нитки,
Примерно двадцать лет назад.

И в дом зашли мы обсушиться,
А там впервые обнялись,
И улыбнулись наши лица,
Ну, а потом тела слились.

Потом друг другом напивались
Под пенье звонкое скворцов.
Неделю мы не расставались,
Не выходили за крыльцо.

Пускай потом не получилось
Нам чувства сохранить...

В руке его тот самый чемодан,
С которым он ушёл уж надцать лет назад,
Одет он в тот же серый кардиган,
Как, всё же, изменило его время им под стать...

Глубокие морщины взбороздили всё лицо,
И седина отвоевала поле шевелюры.
Наверное, не тронутым осталось лишь кольцо
На пальце безымянном этого, быть может, Юры...

Не изменилось ничего... почти:
И под ногами гальки хруст, разбросанной навеки,
По-прежнему сапожник в мастерской своей стучит,
С окна напротив гомон, но уже без...

Бог был милостив к нам: преподал нам уроки.
Он от нас же самих нас пытался спасти.
Исполнители воли Господней – пророки
становились преградой у нас на пути.
Мы всё время идём по пути суицида,
так что гибели нам избежать не дано.
На Адама и Еву не держим обиды
и ведём себя так, будто нам всё равно,
когда кончится всё, когда выйдут все сроки –
те, что Бог нам отмерил в начале времён.
Мы забыли про то, как явились пророки
и продлили агонию наших племён.
Самых первых из них матерьяльною...

Болею я, который день подряд,
И это называется простудой.
Врачи конечно снова говорят,
У вас товарищ грипп, а с гриппом худо.
Но как всегда не слушаю врачей,
Лечусь я по своей методе.
Стакан воды с утра, потом постель,
Так повторить раз тридцать вроде.
И вот гляжу я на себя. Остались,
На лице лишь нос да кожа.
Наверно что-то делал я не так,
Сначала повторить мне, а поможет?
Коль лечимся мы сами от простуд,
Не ведая, что с нами потом будет.
Не стоит, друг скажу тебе я...

Без тебя хочу я быть с тобой.
Без тебя мне счастья в жизни нет.
Без тебя я в омут с головой,
Потому что ты мой в жизни свет.

Без тебя грущу я и томлюсь.
Без тебя нет света в темноте.
Без тебя я одиночества боюсь,
Потому что мысли о тебе.

Без тебя я думать не могу.
Без тебя не сплю я в тишине.
Без тебя без сил я упаду,
Потому что жизнь моя в тебе.

мечтает микис ксюшку съесть да как ее достать
ведь клетка очень высоко не может он летать
а ксюшка в клетке весела летает верещит
а сердце микиса стучит стучит стучит
нашел он перышко ее немнрого пожевал
но только думать про нее он не переставал
потом он вышел на балкон а там гнездо стрижат
опять у микиса глаза как огоньки горят
хоть одного стриженка съесть мечтает снова он
но как добраться до гнезда не знает микис сын кота
лишь затаиться мертвым стать стрижиху хочеться поймать
потом...

Июль шестидесятого. Встречали
В краю рыбацком сразу трёх вождей.
Венгерского с немецким привечали
И нашего не гнали мы взашей.
Напротив, фимиам вовсю курили.
Неважно, что порою он горчил.
Средь пионеров, что цветы дарили,
И я букет свой Ульбрихту вручил.
Потом с подмостьев гости наблюдали,
Как на огнёвке ловят осетров,
Потом в толпе вовсю митинговали,
Потом – под тентом сели, под шатром.
Ломился длинный стол от чудных кушаний.
И я там был, сидел за тем столом.
Не пил, конечно...

Почему иногда ненавидим,
почему наш рассудок мутнеет.
от того что других мы не видим,
потому что других не жалеем.

Почему иногда ненавидим,
почему вновь боимся признаться.
что бываем порою жестоки,
что не можем опять удержаться.

Почему иногда ненавидим,
от того что терять не умеем.
мы с тобою во власти унынья,
а должны быть немного добрее.

Почему иногда ненавидим,
потому что так сильно мы любим.
потому что еще нам больнее,
когда сами себя вновь мы судим.

Однажды, в размышленье погруженный
я испытал желанье закурить,
и видел я: во мраке подсознанья
ехидный глаз зажегся, голова
змеиная из мрака проступила,
дразня меня раздвоем языка,
но размахнувшись, мощно я ударил
в прищурый глаз, и тут же, отделившись
от телесов, глава преобразилась
в подобье жабы
и ушла в глубины,
и вместе с тем желание исчезло….

Однажды, в размышленье погруженный,
почувствовал я в сердце чистоту,
и видел я: душа моя сидела
на каменной ступени; белым светом...

Мы города когда-то создавали,

И мир дивился красоте,

Мы воздвигали церкви, храмы,

И дом был наш приютом любой сироте.



Мы строили будущее когда-то,

И Ван и Урмия открыты кораблям,

И Арарат от Божества награда

Всему народу по делам.



Мы жили, зная, завтра будет светлым,

Коль каждый верит в тропу свою,

И свет тот предназначен глазам детским,

Ах, если б знали, что доброта преподнесет слепоту.



Страна спала в покое мира,

И мир как будто бы восстал...