Потерь

маета
молитва
майские дожди

майя
свечи
слезы

преисподняя
приоткрывает
тайники свои
и тянет память
чередой граненой

на каждой грани
метка

не об угрозе
что в глухом проулке
ждет каждого

не об ушедших близких
болестно

сегодня
зарубки под названием
друзья

Бог мой
да ведь они
родные души

теперь
по милости потерь
я знаю их
я узнаю

и знаки
в совпаденьи
слов
событий
встреч
в названьях городов
в названьях стран...

Черная река строки
Так сиротливо и всесильно разливается у предсердия.
Ветром колышимая нежность,
Как легкий платок на плечах Магдалены.

Эта любовь, что светится чем-то вечным,
Вернувшимся на круги всея ветров...
В глазах отмеряно так длинно -
От узнавания нежного, до кубков ледяных
В нелепых пальцах...
Отобрази на моем позвоночнике каждую сутру любви...
Отобрази в моем сердце дыхание любви...
Отпуская нас в этот последний поход по воде,
Врезанный глубокой линией в ладони...

Окаянный отвержен,
Неприкаян и чужд.
Нет потерь иль надежды,
Воли нет и нет узд.

Он не там и не тут,
И не над, и не под.
Его в прошлом не ждут,
Не идёт он вперёд.

Не преклонится пред,
Не подымется над.
Он не знает побед,
Не боится преград.

Не унижен, не горд,
Не храбрец и не тля.
По теченью плывёт,
Не живёт жизни для.

Окаянный отвержен,
Неприкаян и смят.
Ну а правила те же:
Грешен он — коль не свят....
Марковцев Ю.

Сегодня ночью, сукой злой, судьбою
Сломавшей все, так верно нужно ей.
Твой образ вновь предстал передо мною
И крепкий узел спутанных страстей.

Плаксивый дождь вникая в отношенья,
Тех нежных чувств, желаний и потерь,
В надежде чуда, твоего прозрения,
В стекло окна выстукивал мне - "Верь".

И ветер, сволочь, охлаждая душу,
Неистово рычал, как битый зверь.
"Ты предан и забыт, меня послушай.
Все в прошлом, ни чему уже не Верь".

А тучи, улетающие в дали
Сплетая в темном небе свою...

Ты так похожа на мое сердце
В этих вечерних травах...
Где медлила ты, где тебе я не дал уйти...
Вечер и ветер, и губы сухие
Вновь повторяют тебя,
в изложении огня, у порога безумия.
Переходя по воздуху,
Дойти до тропы бездонности,
Распадаясь на течение слов,
Цветы цвета сердца.

Мой белый дом...
В какой из комнат сердца твоего
Цветут миндальные деревья?!
Я жил во всех твоих мгновениях,
Я находил в твоих стенах
И лед хрустальный и жар молитвы,
Они мне разрешили их касаться...

Забытья тишина словно глыба,
Нет движения жизни под ней.
Из живых ряда, кто-то вновь выбыл,
В мире меньше, вновь стало людей.

Бороздим мы просторы Вселенной,
Летит пулею вдаль шар Земли.
Омывается он времён пеной,
В пузырёк её, жить мы пришли.

Мы для сущности Космоса в «микро»,
Для себя — в «макро» мире живём.
Вырастая, во взрослые игры,
В нём играем по жизни с огнём.

В этих играх не детским азартом,
Мы полны — наша жизнь на кону.
И к удачным, козырным нам картам,
Рвёмся в...

Лихие — девяностые,
Двухтысячные — странные.
В них сквозь проблемы взрослые,
Пришёл и жить их стану я.

Жизнь — карта миром битая,
Не я козырный туз.
Живу, её в ней бытом я,
В нём доли моей груз.

Жизнь странная — то горести,
То сладостный нектар,
То строки светлой повести,
То ночи тёмной дар.

Потерь невосполнимости,
Пятном на солнце дней.
В них нет необходимости,
Но нет без них людей.

Лихие девяностые,
Отдал времён туману я.
Ждут, новой тайной грозные,
Двухтысячные...

1

Повсюду один и повсюду бродяга
И воешь, как будто поверженный зверь.
Водой не наполнена впредь твоя фляга,
Судьба состоит лишь из бедствий, потерь.

2

И как же прожить здесь— в разрушенном мире,
Когда, здесь повсюду — обиды и ложь?
На улице быть, а не в тёплой квартире,
Бездомный, несчастный, покинутый БОМЖ.

3

А люди кругом, как бездушные твари,
Не бросят тебе даже хлеба кусок.
Законы давно на подобных плевали,
Покинул навеки архангел и бог...

Четыре тысячи моряков участие принимали…
На параде боевую технику ВМФ показали!
Миллионы глядеть на парад собрались …
Все крепкие и здоровенькие там сошлись.
Привыкли праздновать… видать от души,
А на Дону зерновые в полях подошли…
Хотя в полях, народа не видать ни кого,
Да и комбайна здесь не видать ни одного.
Хотя погожие дни на Дону установилась,
Дожди повсюду сейчас прекратились…
Чтоб зерновые без потерь убирать!
В закрома России Матушки их ссыпать.
Как видно кораблей, степных не...

Застуженный молебен...
Звенят фарфоровые карты таро.
Стерильный знак господства
Открывает свои библиотеки боли...
Замороженные слезы в смычке гортани,
Пьющие столь жадно приколотый к пейзажу напиток тишины...
Упоение жертвой падает в море своих теней...
Пламенеет белым на бессловесной полосе.
Гадание на теле...окаменеет ли душа неузнаваньем?!

Имя некрещеной травы в разрезе звука...
И ты, танцующий авторство смерти и жизни...
Последний зритель самого себя...
Тебя вновь прочли по...