Постелью она

От уст, проговоривших «никогда»,
Уже не жду таинственных открытий…
И череду назначенных событий
Тихонько останавливаю: «Да».

Бледнея, ты уходишь на балкон;
Растерян призрак твой в табачном дыме...
Ты мною сыт, причем давным-давно,
И я сыта, сыта тобой отныне.

Мы выпьем чаю. Вспомним ни о чем.
Ты будешь мил — привычно но напрасно:
Как я любила страстно, так бесстрастно,
С улыбкой малой, твой покину дом.

И может, высплюсь , наконец, одна
В своей сто раз заплаканной...

В дни боли и скорби, когда тяжело
И горек бесцельный досуг,
Как солнечный зайчик, тепло и светло
Приходит единственный друг.
Так мало он хочет... так много даёт
Сокровищем маленьких рук!
Так много приносит любви и забот,
Мой милый, единственный друг!

Как дождь, монотонны глухие часы,
Безмолвен и страшен их круг;
И всё же я счастлив, покуда ко мне
Приходит единственный друг.
Быть может, уж скоро тень смерти падёт
На мой отцветающий луг,
Но к этой постели, заплакав, придёт
Всё тот...

Занозой взгляд свой вопью
В твой зад, хоть верю в ай-кью,
Культурный шок от кутюр
Добавит авантюр.

Твой интеллект о, ma belle,
Меня уложит в постель,
Я в ней и кончу свой срок
Под сладкий шепоток

Тех губ, которым молюсь,
Сгораю - каюсь - лечусь.
Мой - в ад сладчайший трамплин
Ты один.

Любой кривой дорожу,
Хоть ведьмой в храме дрожу,
Меня пронзает, как ток,
Холодок.

Я запиваю вином
Твой каждый квант и бином.
О, мантра мертвых систем,
Теорем.

Ты не выносишь гламур...

Ты убила меня на рассвете,
В серебре осенних туманов,
В листопаде дорожного пепла,
В пробужденье кофейного взгляда
На согретой луной постели,
На дыханье ночных занавесок.
Ты любила меня на рассвете,
Когда солнце кровавой фреской
Расписало лицо и руки,
Эти руки убийственно-нежно,
Как весна, как весны подснежник,
Ниспадали на сердца сухость.
Ты убила меня, этот ветер
Ядовито-пустынной печали,
Мне осеннее солнце светит,
Золотой короной венчая.
Ты убила меня случайно,
Сном росы...

Ты проснулась,
Земляника-роса коснулась
Твоих губ,
И раскисшее осенью облако света
Село на край постели.
Переплетением рук
Из пряжи янтарной
Ветви играют в окнах рассвета,
Но мертвая хватка расстрельной метели
Зимней палитры
Уже понемногу болит
За углом.
Твой дом,
Наводненный фантомами сна,
Мне говорит,
Даже в самый смертельный холод,
Даже когда,
Движение нестерпимо,
О последнем, как первом, вздохе любви
На отрезке пьяного золота.
Глянец рассвета в луже окна.
Сонная...

Докурю полдень. Выпью вечер. Нарисую ночь.
Утра источник
вдохну сандалом и медом твоих волос.
Дымом осенних роз
солнце заправит постель.
Сонная тень
занавесок
растает раскуренным полднем.
Я буду помнить
каждый глоток
присутствия
в сутках
осени ранней,
раненой
сталью дождей и влагой любви
ключевой.
Воздух вечерний. Шепот ночной.
Утра огни
в туманном золоте твоих волос
скользнут прохладой речной.
Струны настроит
ветер осенний,
и понесет
опять
сердца хрустальную проповедь...

Потихоньку, незаметно,

Подкрадусь к тебе неслышно.

Ты уснул и не дождался,

Что ж бывает, так уж вышло.

Осторожно, еле-еле

Отогну я одеяло.

Лягу с краешку постели

И к тебе ... Теплее стало...

Ты сквозь сон меня обнимешь,

И прижмешь к себе покрепче.

Обнимаешь - значит любишь.

И на сердце стало легче.

Лукавой улыбкой ты знак подаешь
Я знаю,что скоро ты снова пройдешь
И сердце забилось в два раза быстрей
И глубже дыханье,и мне веселей
И так продолжается тысяча дней,
Не спится мне милый в постели моей.
И жду с не терпеньем одну только ночь
Когда ты придешь и меня заберешь.
Я в клетке любовной томлюсь и мечусь
Я крылья разбила свои о мечту
Но, день вновь проходит
Тебя я все жду..
Наверно напрасно-в душе я шепчу.
И свечи сгорели, упущен момент..
Тебя я любила,а ты меня -нет

Ночка темная была
Маргариту жуть взяла
Рассердилась, в чем была
И по небу поплыла.

Так всю ночь она летала
Наготой своей сверкала
Под конец ночного зла
На окно к себе пришла,

Посидела, улыбнулась
Волосами встрепенулась
И пошла в постель к коту,
Прикрывая наготу

Сказка в том, что надо знать,
Как распутницу унять.

Не важно, кто кого подбил на путь соблазна
(Свидетелей нема, а версий – пруд пруди):
Раздался в кущах крик внезапного оргазма,
И Еву замели с засосом на груди.

Подумав, что завет нарушен, Иегова
Перечеркнул молодожёнам пастораль,
И, как известно, всё закончилось фигово,
И в этом есть своя сугубая мораль:

Была бы наша жизнь спокойнее и проще,
Когда б Господь не взял себе роль властной тёщи.

Счастливый семьянин с большим, поверьте, стажем,
Я вижу тут один существенный изъян:
Не...