Последняя строка

На клочках субмарин
март дрейфует над гребнем столицы.
В голограммах витрин
появляются постные лица.
Дни рождают мечты…
убивают и снова рождают.
Снег летел с высоты,
а теперь эти снеги растают:
в придорожный прибой
угодят, по шоссе заструятся.
В центре лужи рябой
наши души с тобой искривятся
и с парковочных мест
поплывут в край ромашек и лилий,
где судьба – это крест
из зачёркнутых, высохших линий…
Снова встанет вода
и от неба замкнётся к тому же.
А под кромкою льда
будут...

Черви – безжильные нервные
Нервно секут сапоги
Ноги власато-чрезмерные
В шаге последнем – худы…

Черви – могильные ползают
Ползают к вечности тьмы
Тёмные силы безмолвствуют
Тело грызут – палачи…

Черви – трусливые властвуют
Власти грехов сатаны
Душу и сердце мытарствуют
В точках последней – строки…

13. 10. 16

Напишу тебе письмо,
пару строчек.
не отправлю все равно
я листочек.

День последний сентября,
радость с болью.
не враги и не друзья
мы с тобою.

Все, что было, не вернешь,
очевидно.
ты меня уже не ждешь,
жаль, обидно.

Только в памяти моей
день осенний.
счастлив был я, хоть убей,
без сомненья.

С Великим отливом уйти на рассвете
В страну,где все взрослые невинны как дети...
Забыться на миг о страданиях в прошлом,
И чтобы желаемое стало возможным...

Обрывок надежды измазанный в красном
Казалось бы грезить об этом напрасно!!!
Во взрослой душе,какие надежды ?? ...
Мы больше не будем такими как прежде.

И в миг непорочных в душе истязаний
В моих сновидениях причудливо тайных...
В красочном мире лучистых созвучий
Мне сказачно-реальный представился случай...

Вернуть все...

Не силён я в Крестовых походах,
и не помню Готфрида, Героя,
может, был он из царского рода,
а возможно, что был он изгоем,

но стиха все последние строки
прозвучали открыто и строго.

Скитаюсь в потемках по лужам
С тоскою задумчивых глаз...
Когда-то, сквозь ветры и стужи,
Вскарабкался я на Парнас.

Все счастье, здоровье и душу
Истратил на эти стихи,
Теперь никому я не нужен
С печалью святой чепухи.

Теперь предо мною пустыня,
Понурый, дремотный туман.
Завистники дали мне имя —
Наивный, смешной графоман.

Обычная школьная ручка
Застыла в усталой руке.
Хочу я хорошую взбучку
Устроить в последней строке.

Есть старая притча в искусстве,
Ее сохранила Земля...

По ручейкам весенней нежности
Плывут кораблики мечты
И пропадают в неизвестности,
Стремясь достигнуть красоты.

Я сам проникнут ожиданием
Прихода нового начала.
Мир приготовлен к созиданию
И ждёт последнего сигнала.

Миг и все реки поднатужатся
Чтоб сбросить льда окоченение.
Пространство с радости зажмурится,
Сердца наполнив вдохновением.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2011-2016

По взбалмошным лужам бреду,
Бреду по ручьям текущим.
В своём рифмоплётском бреду,
Бреду по снегам я тощим.

И лезу на крыши домов,
Встречаю сосулек стаи.
Я с ними заплакать готов
От радости и от печали.

От радости, что весна
На пятки зиме наступает.
Печаль же о том, что зима
Последние дни доживает.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2011

На Волге широкой, на стрелке далекой
Гудками кого-то зовет пароход.
Под городом Горьким, где ясные зорьки,
В рабочем поселке подруга живет.

В рубашке нарядной к своей ненаглядной
Пришел объясниться хороший дружок.
Вчера говорила – навек полюбила,
А нынче не вышла в назначенный срок.

Свиданье забыто, над книгой раскрытой
Склонилась подруга в окне золотом.
До утренней смены, до первой сирены
Шуршат осторожно шаги под окном.

Ой, летние ночки, буксиров гудочки,
Волнуется парень и...

Свет идёт от утренней зари,
Ночь кончается.
Звёздочка последняя горит
И печалится,
Что ушли её подруги все,
Скрылись из виду.
А вокруг прекраснейший рассвет
Смотрит на воду.

Речка, как парное молоко
Вся туманится.
Дымка ветром очень далеко
Простирается.
Хорошо с утра на берегу,
На пригорочке
С удочкой сидеть, ловить плотву
Возле ёлочек.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2012