Последний поэт

Время песни последней настало,
Грусти нет в её тихих словах.
Сожаление лишь, что жил мало,
В силу полную, в многих годах.

Об упущенном, я не печалюсь,
Перед миром людей, не винюсь.
Лишь на Небе, в грехах я покаюсь,
И простит, если есть Он, Исус.

А коль в Небо меня не допустят,
То согреет меня Ад огнём.
Там, тем более, проку нет в грусти,
Ведь за слабость, её примут в нём.

И я тихо спою, попрощавшись,
С теми, кто мне желан был и мил.
И спасибо, за общие наши,
Дни скажу — я...

Исчезнет, из вида, последняя нить паутинок
взлетая со змеем воздушным - осенним листком...
Роняя прозрачные капли, чуть грустных, слезинок
махнёт ему осень, своим разноцветным платком.

Закутает шалью, из стай улетающих, небо.
И ниже опустит подушки своих облаков.
На ниточки грусти, дождливо, осеннюю небыль
нанижет узором цветным из опавших листков.

Последних цветов лепестки рассыпая повсюду,
печальной походкой отправится в путь по полям.
Ах, осень! Грустна ты, но всё-таки хочется...

Что же там, за самым-самым краем,
За последней, крайнею чертой.
Обретём себя там иль растаем,
Станем чем-то или пустотой?

Уж давно не страх, а любопытство,
Во мне этот, задаёт вопрос.
Конца жизни, больше не боится,
Ум устав, от чёрных в ней полос.

Нет не стал, себе желать я смерти,
Просто зло, в ней видеть перестал.
Просто понял, что на белом свете,
Бог не зря, нас смертными создал.

Не все пешки, могут стать ферзями,
Явью быть, дано не всем мечтам.
Судьбы воля управляет нами...

Умирает надежда последней,
И покуда живёт она.
Уведёт в миг победы, след дней,
Даже тех, кто живёт у дна.

Помогает надежды сила,
Всё принять в мире так как есть.
Не забыв обо всём что было,
С этим жить, отвергая месть.

И пусть против весь мир восстанет,
Верой в счастье надежда в нём.
Дух поддержит и он воспрянет,
И возьмёт верх в борьбе со злом.

И надежда боль взгляда смерти,
Победит, только вы всегда.
Всей душой её свету верьте,
И отступит пред ним беда.

Умирает надежда...

Как глупо пародировать чужое,
Так и не придумав хоть что-нибудь своё,
Писать мы все умеем злое,
Да только вот похоже злое-не мое.
Серъезное опошлить-много ль счастья?
Но ты старался, видно, несколько минут,
Но к сожеленью это всё напрасно,
Никто не вспомнит даже, как тебя зовут...

Я оседлать Пегаса вовсе не стремлюсь,
Изящно и красиво строфы выводя,
К вершинам дивным вряд ли поднимусь...

Поверьте мне:
Не конкурент я вам, друзья!!!

Рождается в болотной тине,
Вьётся в небе не спеша,
Бьётся в каменной лощине
Волшебной лирики душа!

Пришла мысля,-
Я улыбнулся криво
И написал в стихах
Все быстро и игриво.

Не Лермонтов я,
Тем более не Пушкин,-
Сейчас старание нужнО
При выпечке ватрушек.

Небо вжалось в оконную раму,
Сузив мир до периметра горенки.
А влюблённые тоже не имут сраму.
И я, до неприличия голенький,
Перед всеми святошами в ризах,
С острогрудой прелестнейшей всадницей,
Как лампадой, свечу голой задницей
В запрещенных ханжами репризах.

Нет порока у жизни истока…
Плюйтесь, исподтишка любопытствуя,
Как вздымаю салютом бесстыдству я
Всем известную мачту флагштока!
Выше! Муза – обычная баба,
И она так устала от этики
До печёнок постылой поэтики...

Беру бумагу и сочиняю.
Строчку за строчкой на ней вывожу.
Словно её удовлетворяю,
Как после секса: ем и курю

Воображением опустошённый,
Прикосновением уставших глаз
Вновь проникаю в незавершённый
Комочек мыслей, нервов и фраз

От тех сношений, уже не частых,
Не от загулов что, а по любви
Родятся нечто рифмою связных
Мои и Музы дети-стихи

Они уйдут и в памяти смяты,
Где-то в пути заурядной судьбы
С полки забвения случаем сняты
Будут на место возвращены