Последний день помпеи

В последний раз - не означает навсегда.
Хоть тяжело,но просто нада переждать.
Прощай - не значит что уж больше никогда.
А надо просто верить,надеяться и знать.
Знать о том,что ещё будет хорошо,
Что всё прекрасное лишь только впереди,
И всё плохое давно уже прошло,
А счасть есть,ты только подожди.

Третья и последняя - осень...
Золотые листья и солнце.
Кутаясь в дыму папиросы,
Тихо и безжизненно бьётся..

А зима моя - будет первой,
Похоронит слабость под снегом.
Снежной оживу королевой -
Забытье. Мороз. Иней. Нега...

Когда с последней нити
обрываются крылья
самого близкого,
когда не смыть
слез-сталактитов
в черных пещерах
полночной тризны…
тогда рождаются песни
свинцовых дождей
и палящей воды,
тогда на месте
смысла
возбуждаются серые дни
зимних приливов…
Когда уносит родное
в неизвестное,
когда неизвестное
становится паранойей,
и соль сердца
истерта до пресного,
когда невыносимо от зноя
душеного дня,
пресытившегося
бегом времени,
тогда замираешь каменным небом,
и холодной верой...

Жизни мчит карусель,
Пролетают года…
Нет уж старых друзей –
Все ушли навсегда…

Голова поседела
И безжизнен взгляд –
Все уж так надоело,
Ничему стал не рад…

Не заходят внучата
И вокруг тишина…
А ведь пели когда-то
Песни здесь до утра…

Не подаст никто хлеба
Или кружку воды –
Позабыли все деда,
Старики не нужны!

У последней черты
Плача, дед вспоминал –
Свои детские годы,
Выпускной школьный бал…

Как войну всю прошел…
Обзавелся семьей,
В первый раз сын пошел...

Проводила друга до последней
электрички за порогом тьмы..
Слушала я на вокзале бредни
истечением своим вредны! -
Огорошена была словами
странными...
То ли путна, то ль беспутна я?
Очи кумушек
уж очень были наглыми
раскрасавицу меня кляня!

Закружились последние листья
В бесконечно медленном танце,
Тяжело гроздья повисли -
Снегирям будет чем питаться.

Не весят уже паутинки,
Развлекая редких прохожих,
И летают в небе снежинки,
На овсяные хлопья похожи.

Красят серость сестры-синички,
Зиму на юга не меняют,
Отсырели в кармане спички,
Пальцы чем согреть я не знаю.

И на час стали ночи длиннее,
Мне от этого грустно очень,
Я бреду по пустынной аллее,
И прощаюсь с тобою, осень.

Кусочек к кусочку.
Глоточек к глоточку.
За строчкою вновь пишу новую строчку.
Мосты и канавы.
Подвалы и крыши.
Боюсь, скоро сами себя не услышим.
Печально смеемся,
От счастья рыдаем.
Мы тихо и медленно все умираем.
Слова - просто дым.
Друзья напоказ.
Хоть эти друзья предавали не раз...
С минутой минута,
За месяцем - век.
Очнись, оглянись, ты живой человек!
Кусочек к кусочку.
Глоточек к глоточку.
Пора уже ставить последнюю точку.

Дара Божьего признанье в людях ценится сто крат,
Лишь когда твои дерзанья не предвидят результат.
А когда в ногах держава, выше некуда залезть -
Всё вокруг пустая слава, зависть скрытая да лесть.

Ловко карлики умеют кулачки совать под нос
До тех пор, пока пигмеев ты своих не перерос.
Дубом выросшим из грязи впредь на всех взираешь вниз.
Славой ты тому обязан, кто твой жёлудь не обгрыз,

Не косил свиное рыло на побег зелёный твой,
Не кричал: ату дебила, не рубил, как сухостой...

Оторван в феврале последний лист календаря,
И дуют с севера холодные ветра,
Еще мороз пощипывает руки,
Еще дымок из труб и из колодцев через люки.

Все чаще из-за туч выглядывает солнце,
В домах рассада зеленеет и упирается в оконце,
Проталины в сугробах там и тут
И птицы на кустах гурьбою ветку гнут.

На сердце радостно, тепло,
Я в этом мире есть, мне повезло,
Застывшая зимою жизнь, вот-вот проснется, оживет,
Она пьянит, кружит и к берегам неведомым ведет.

Осенний шарм чуть-чуть жесток,
Но всё же, греет огонёк
Не частых наших встреч и ласк.
И, может быть, в последний раз

Танцуем мы осенний вальс,
Под стук дождя, чуть горький вальс.
Дождинки греют фонари.
Одна, вторая… Раз, два, три…

Дорожки светлые из грёз.
Кто мне ответит на вопрос:
"Зачем так ярок листьев цвет?"
Втекает призрачный рассвет.