Последним

Жил давно на свете сказочный кудесник,
Для людей обычных непонятен был,
Но богатством редким стал он всем известен:
Доброты алмазы в сердце он хранил.

То был врач искусный: исцелял бездушных.
Он будил любви в них спящие цветы,
Веру давал слабым, а надежду-грустным,
Помогала в этом сила доброты.

За свою работу не просил он платы,
Не нужны монеты, если есть любовь.
Помогал он бедным и вдвойне - богатым,
Ведь последним легче разболеться вновь.

Врач смотрел на небо по ночам...

Меня еще никто не убивал,
Так больно, так безжалостно, бесчестно.
Всю жизнь я жил своих ,чужих прощал,
Любил весь мир всецело, повсеместно.

Я видел смерть, смеялся ей в глаза.
А вот сейчас стою один и плачу:
Я так бессилен, трудно передать,
Мне не решить решенную задачу.

Клинок предательства в моей груди,
И света мне уже почти не видно
Того что будет в жизни впереди
А жить так хочется я плачу, мне обидно

Не убивайте Веру! Люди! Вас прошу!
Она ведь, как ребенок, беззащитна...

И нет ничего, лишь осколки былого
Лишь память… остывшая память в глазах…
Словесная скупость и молчание злое…
Так трудно порой, и преследует страх

Захлопнуты двери... не веришь? Держала…
Тугие пружины всем телом своим
Но лопнули мышцы… Я пальцы разжала
Все канули в пропасть... Один за другим

Пустяк... одно слово, но вымолвить тяжко…
Так много пролито ненужной воды…
И мир и война... слилось все.. едино…
И, кажется, Богу мы совсем не нужны…

Бросаюсь на кости, остатки, осколки…
Я...

Это то, что я называю любовью,
Больше жизни своей берегу.
Я всю жизнь проживу с этой болью,
Вместе с болью когда-то умру.
Мне не стыдно кричать, что люблю,
И писать эти глупые строки,
Я всю жизнь лишь тебе подарю,
Несмотря на на чужие упрёки!
Я готова стать ветром осенним,
Чтобы губы твои целовать!
И не жалко со вздохом последним
За тебя, мой любимый, страдать.
Я хочу написать об одном:
Как тебя мне сейчас не хватает!
И не сжечь мои мысли огнём,
Где душа моя плавно...

Все, на что решиться смог,- сказано.
Просочилось, проросло озимью,
Самой трудной из трех слов фразою
Опрокинулось в берез прозелень.
То не дождь во тьме, не гром-молния
Над дорогою прямой звездною:
Это Небо обо мне молится,
Плачет ангел над душой позванной.

Бог! Сколько раз я Тебя предавал.
Сын! Если б знал ты, как Я тебя ждал!
Бог! Я любви не достоин Твоей!
Сын! Ты стоишь у открытых дверей.

Я искал, куда склонить голову.
Всё казалось: вот теперь, вот теперь!
Только время...

О чем молчаливо мне скажут деревья?
Роняя листву золотую в траву…
О чем? – я спрошу… и мне тихо ответят…
О том, что я жду… чем дышу… чем живу…

Манящие чары… осенней погоды…
Ловлю я мгновенья… я память храню…
Я каждый звук слышу… и эхо природы…
Я этим дышу… я этим живу…

И тень… очертанье стареющих листьев…
Мне дарит прохладу… зовет ветерком…
С последним лучом, догорающим… близко…
Мы будем идти по аллее вдвоем…
8.09.2006

мур-мур-амур
Какие страсти!
Зачем же жизнь так усложнять?
Бывают всякие напасти,
Но можно их предупреждать.

Проснуться утром спозаранку,
И потянуться неспеша,
И улыбнуться думам ранним...
Как хорошо, что есть мечта!

И есть еще такое дело!
Живи, словно последним днем,
Как будто жизнь не надоела,
Как будто жизнь лишь бъет ключом!

Пир в разгаре гусарско-купеческий.
Пьёт «Анапу» с «Хирсою» студенчество.
Лихо пенится, льётся за край
Молодечество с долей младенчества.
А в сердцах – и любовь к человечеству,
И весёлый весенний раздрай.

Коль не хватит «Анапы» для пира нам –
В гастрономе ближайшем на Кирова
Много есть и других пузырей.
Мы сырком, что расплавился, килькою
Подзакусим – и будут пикировать
Наши песни на свет фонарей.

Что за шум? Окончание сессии?
Просто песенно, весело сельским и
Городским...

Лязганьем шпор по мостовой,
Скрежетом скальпеля по стеклу,
Ты навсегда остался со мной
Вместе с последним своим «люблю».

Тщетно усилие душу открыть:
Болью пульсирует сердца стук.
Мне так хотелось с тобою быть…
Мне так хотелось без этих мук…

Плотно окутан туманом мой мир,
Твой навсегда для меня закрыт.
И от бессилья грустит Амур
До НЕСУЩЕСТВУЮЩЕЙ поры.

По московским асфальтовым тропам бредёт листопад,
остаются на лужах следы его мягких сапог.
Ты молчишь невпопад и смеёшься – опять невпопад.
И над всем этим осень царит как языческий бог.

И над всем этим неба поблёкшего рваный шатёр,
и в прорехах то дождик, то солнца косые лучи.
Под окном у меня необъятный кленовый костёр
разгорелся от пламени тонкой осины-свечи.

Бабье лето кончается тихим недолгим теплом.
И уходит любовь невпопад как пришла невпопад.
В облаках над Москвою...