Последний метод

Топтался на месте, и обратная перспектива, не
собьёт, тебя столку, то, что дальше не больше
и не меньше, снаряжаю двуколку, хуже, потому
что старше, лучше, потому что слаще, без сна и
сновидений, провалился как в пропасть, твоих и
чужих мнений, ....................
смеха плачь, как и горечи, сласть, сотрут грани-
цы, объединят и разделят, наши лица, вспышка
света, как собственно и тьма, две стороны одной
медали, (всё кутерьма(?) и глядя на мир из свое-
го окна, (дома), молчим...

«Не вскинуться уже нам,контроль весь потерян».
Многолюдно и термины как терминалы, наполн-
или сами себя, заполонили, всуе, (напрасно), па-
роли и шифры и коды, потеряны доступы к славе,
(слову), лишь шлак и породы куски, тоски лоскуты
разметали, забыли, и мысли как клещи,вампиры,
всю грязь разбросали, размазав на блюде,своём,
мы вместим, накопим, нальём, и светом своим в
сё заполним, кто слабости радость познал, неде-
ланьем сделал всё круто, как змей, (возносящий-
ся, ввысь...

В музее зеркал, где все иллюзии живы, искал?
(пока вы живы, (каламбур?) без вечного пада-
ющего белого, на чёрное основание,...(бур?)
отсутствие ветра, клёна порыв, надлом, топо-
линого пуха проём, вблизи, пауза острых ощу-
щений, языка, специи и табака, запах, влага...
влаги, опять стопка писчей бумаги, пиши стих,
...стихи,...стихии, штиль, на небе ни облачка,
шпиль, не вращает флюгер, тяжесть в каждом
шаге твоём, и отсутствие веса, приподнял или
опустил завесу, полёта шаг,упал...

А где-то, совсем рядом,
гремит война,
и чёрною тропою
крадётся сатана —
чипировать всех нищих
душой и духом враз!
И это его пища
в последний, смертный час.
Снести землянам снова
прийдётся этот крах.
К барьеру роковому
всех гонит ложный страх.
Изгнав Софию-Мудрость,
вы приняли лжеца,
его обман и тупость,
убийцу-подлеца.
Антихрист всех дурманит
и в ад толпой ведёт.
Слепцов в капкан заманит
и медленно убьёт.
Несчастные славяне,
отринувшие РАЙ!
Живёте вы в обмане,
молясь...

А когда упадёт, лучик света последний,
Облетит мира грусть, вниз цветочной пыльцой.
Побежит время вспять, спины задних увидит передний,
И с крестов снимут всех, кто когда-то распят был толпой.

И пророчеств поймёт суть, отвергший их данность,
И придёт то ль герой, то ль святой, то ль безумец.
Все увидят тогда, ЧТО под правдою истин скрывалось,
Но блеснув озарение, ВСЕХ, осветить не сумеет всё ж улиц.

И опять поведут, на кресты детей Бога,
Чтобы людям они, не мешали жить сытою жизнью...

Себе позволив выпустить слова...
Себя позволив выпустить...

Я молюсь твоей тени, роза,
Я касаюсь твоего алого сна,
Я касаюсь твоих нежных лепестков,
Всех нерастраченных фраз…
Чтоб не удержать последнюю строку,
Последнее откровение, данное мне на земле...
И медленно пишется слово...
И трогает совершенством воздух...

Написать завещание детям еще неродившимся...
И создаёт ночь музыку,
Не испугавшись своих нот.
Разреши нам это изящество
И наше собственное безумие...

В самом первом и в последнем,
Крайность меры и сторон.
Нет стремления к победам,
В том, кто ползать был рождён.

Отражают нравы сущность,
Тех, кто ими наделён.
Закаляет сильных трудность,
Дел, событий и времён.

Только сила — не заслуги,
В нас с рождения она.
Не помогут все потуги,
Тем, в ком слабость их сильна.

Если слаб и дух, и тело,
Сила мозга не спасёт.
Разобравшись он в чём дело,
Вместе с телом пропадёт.

Кто меж первых и последних,
Может в их попасть число.
Мы начав...

Одевшись по моде последней
В помпезный зелёный наряд
Скользящей походкой день летний
Свершает свой смелый обряд.

Он как виртуозный художник,
Имея особенный дар,
От солнца уставших прохожих
Покрыл в шоколадный загар.

Звеня по просторам широким
Аккордами солнечных струн,
Вплетает затейливо в строки
Плывущий по воздуху звук.

Наполнив сады ароматом
Созревших за лето плодов,
День летний повеял прохладой
С далёких чужих берегов.

Одевшись по моде последней
В помпезный зелёный...

Время песни последней настало,
Грусти нет в её тихих словах.
Сожаление лишь, что жил мало,
В силу полную, в многих годах.

Об упущенном, я не печалюсь,
Перед миром людей, не винюсь.
Лишь на Небе, в грехах я покаюсь,
И простит, если есть Он, Исус.

А коль в Небо меня не допустят,
То согреет меня Ад огнём.
Там, тем более, проку нет в грусти,
Ведь за слабость, её примут в нём.

И я тихо спою, попрощавшись,
С теми, кто мне желан был и мил.
И спасибо, за общие наши,
Дни скажу — я...

Исчезнет, из вида, последняя нить паутинок
взлетая со змеем воздушным - осенним листком...
Роняя прозрачные капли, чуть грустных, слезинок
махнёт ему осень, своим разноцветным платком.

Закутает шалью, из стай улетающих, небо.
И ниже опустит подушки своих облаков.
На ниточки грусти, дождливо, осеннюю небыль
нанижет узором цветным из опавших листков.

Последних цветов лепестки рассыпая повсюду,
печальной походкой отправится в путь по полям.
Ах, осень! Грустна ты, но всё-таки хочется...