Последней умирает любовь

Последняя строка,
Писать всё тяжелей.
Дрожит, устав рука,
Нет силы совсем в ней.

Последняя строка,
В ней мысли окончание.
Безмерная тоска,
Прощенье и прощание.

Последняя строка,
В ней пониманье факта,
Что времени река,
Всех смоет без остатка.

Последняя строка,
Надежды в ней безумство.
Что долгие века,
Жить будет наше чувство.

Последняя строка,
Она итог трудов.
Неровная слегка,
Цепочка тихих слов....
Марковцев Ю.

Последний взгляд, последнее прости.
И сердце - пойманной пичугой,
безвольной пленницей в горсти.
Боль кружит листопадной вьюгой.

Луч солнца, продираясь сквозь туман,
устало ткнулся в ветви ели.
Безжалостно сводящая с ума
тоска – минуты? дни? недели?

Последний день две тысячи седьмого....
Рождение пылающей звезды
Запомнят те мосты, что над Невою,
От берегов которой сходят льды...

Последний день две тысячи седьмого
Запомнят навсегда пусть фонари!
И в памяти Казанского собора
Останутся вчерашние мечты...

Последний день две тысячи седьмого,
И в добрый путь, вперёд к своей мечте!
Издалека звезда мне светит снова,
И я иду к заветной той звезде...

Последний вздох чужой мне жизни,
Молюсь об этом вновь во тьме...
И не осталось здравой мысли,
Чтоб всё сказать в одном письме.
Пустая ночь, постель измята,
В углу забился призрак мой...
И что доступно, то изъято
Давно у сердца пустотой.
Не плачь душа, нам крепнуть надо!
И село тело на кровать...
И ткань помятого халата
Мне стала сильно грудь сжимать.
Холодный пот с горячей кожи
Стекал слезою на ладонь...
Я не умру!!! Ты слышишь, Боже?!
Меня сегодня ты не тронь!!!...

И боль...

Последняя осень двадцатого века.
Почти нету сил для рывка, для разбега,
Для новой любви, для кочевья бездомного,
Для пира разгульного с бочкой бездонною.
Всё меньше надежд, откровений, желаний,
Всё больше утрат, расставаний, прощаний.
Дистанция к финишной ленте всё ближе.
Немного осталось уже виражей.
Но всё же Истории шаг я увижу
На тысячелетнем её рубеже.
Шагнуть бы за нею с Россиею вместе
Туда, где нет войн, голодухи и слёз,
Где люди добры, а мозги все – на месте,
Где «быть иль...

Последний закат любви догорит.
Солнечный луч покинет мечту,
В последний раз его ночь отразит,
Прежде,чем всё окунуть в темноту.

Новый рассвет не придёт никогда.
Лунный свет мне заменит его.
Мирно в душе воцарит пустота.
И сердцу теперь не любить никого.

Последний кирпичик в себе
Достроил кудрявый масон.
И песню об этом он спел
И ею доволен был он.
А после масон прикорнул,
Масону привиделся сон:
Последний кирпичик в себе,
И в Мире - последний масон.

Последний оплот пал:
Не будет ни плена, ни тлена,
Не будет прекрасной Елены –
Гомер для стихов мал.
Он будет потом зарезан,
А Шли’ман оценит трезво:
Копать здесь теперь бесполезно.

Последний судьбы шквал:
Не будут ни Гитлер, ни Ленин,
Ни Сталин в моё поколенье
С портретов смотреть в зал.
И я, не рождённый греком,
Искать буду век от века
В себе не того человека.

Последний день зимы.
Февральский лист последний
С календаря слетит во мглу годов,
И примет неохотно март в наследство
Старьё снегов и рухлядь серых льдов.

Трястись не будет и не будет чахнуть
Над этим отслужившим барахлом.
Весенний дом мимозою пропахнет.
Капель забарабанит за окном.

Откроешь дверь балконную осевшую,
На звёзды глянешь, воздуха хлебнёшь,
И, лирикою полнясь налетевшею,
Услышишь (всё же в городе живёшь!),
Как на скамейке, чудом уцелевшей,
И пьёт, и матерится...

Последние дни уходящего года
Веселье и радость сиянье вокруг.
Зима. В легком сне отдыхает природа
И снег над землею кружится как пух.
Но вот уже полночь часы отстучали,
И к нам Новый год пришел как всегда.
И стрелки летят, унося все печали,
Сплетая в мгновенья из жизни года.