Последней умирает любовь

Мы завтра с тобой созвонимся,
Опять сказала ты мне.
И снова услышал гудки я
В дрожащей потной руке.

От злости не выдержал, бросил,
И трубка разбилась об стол.
Не нервничать, чтоб закурил я
И снова смотреть стал в окно.

Мечтая о сказочной встречи,
Мечтая о ласок твоих.
Ложусь спать я снова с надеждой –
Не надо мне больше других.

Тебе я с утра позвоню вновь,
Назначу свидания час.
И буду я ждать с не терпеньем,
Той встречи, который уж раз.

Твой номер уже набираю
И снова...

Потрёпанный, потный памятник,
Портреты пузатого Пана
Пылают посланником пламени,
Последним приютом поляны.

Потом, по посевам прополотым
Проходит, плюётся, плачет
Подросток под пузом пропоротым,
Пыхтя поминутно паче.

Под полднем, под плена планами,
Приказом посеяв порох,
Пылает последний памятник,
Прочистив помолвкой поры.

Уже близка осенняя пора.
И солнце уж не светит нам подолгу.
И в августе последняя жара
Последней страсти женщины подобна.
7 августа 2011 г.

Ушел из жизни, - наш последний Ветеран!
Который, - на самом деле в 41-45 воевал.
Четыре года за родную землю
он в окопах прозябал,
А сколько он своих однополчан
в чужую землю закопал?
И вот пришёл его последний час
И перед смертным часом он с горечью сказал:
«За, что ж я кровь свою в окопах проливал»?
За то, чтоб после победы над врагом
Чиновник наш: - издевался надомной…
Что мне остаток жизни, брат, своей:
- Пришлось провести на Родине моей…
В глубокой кабале
и полной...

Зюганов лидер политик наш
Берёт он власть на абордаж!
Ему уж нечего терять
Ему даётся последний шанс; - свою судьбу за горло взять…
Года его уже уходят
И закрывается дорога, а тут мечты его изводят
В последний раз и здесь
сейчас .
В президенты как лидеру попасть.
Вот такая получается напасть…
Однажды шанс свой упустил…
А в данный момент у Зюганова нету сил
Чтоб в этой гонке соперников своих он победил
Сейчас у власти такие воротилы
Ну и куда ему; - на такие денежные силы?
Голова...

Морозный ветер, наста грубый хруст –
Зима в последний день свой расшалилась,
И пересилив слякотную грусть
Явила нам заснеженную милость.

Как падает…, но дворники ворчат –
К дарам природы не по-детски строги,
И рубят лёд, как и слова, с плеча,
Нелестно поминая мать и Бога.

Скрип тормозов, прохожий подшофе
Грозит шофёру жестом непристойным,
Заманивают страждущих в кафе –
Сквозь стёкла – лабиринты барных стоек…

Играют дети и летят в весну
Снежки, боясь растаять без остатка...

Мне смотрит в глаза вечность
А ты молчишь беспечно
Скажи мне честно, Галя
Ты мне не изменяла?
Галя сказала, вздыхая
- Ага, а если не умрешь ты?
Ты знаешь, какой дотошный?
Нет, милый, не изменяла
Лишь о тебе мечтала
…
Когда последний час придет
Закроет время очи
Душа свободу обретет
Среди бескрайней ночи
И полыхнет сверкая:
"Любила тебя Галя!!!"

Взлетала бабочка, морозом не убита, всё кружит-
ся и у огня витает, неоновый, она, (никто) не зна-
ет, что жизнь прошла и крылья обгорели, лежит
и остывает (ни в постели) и лапками подрагивая
в такт, последним импульсам, привольным, что
в голове её рождает смерть, агония, и пелена на
веке, закроет взор и имя, не запомнят, сотрётся
ветром, (веки не закрыть, их нет, (у бабочек), ога-
рки крыльев и хоботком нектара не достать, и не
оставить след, а муравьи уже схватили и тащат в...

Назавтра отцветет последняя сирень,
Вприпрыжку затанцует в ритме мая.
Стараться будет вызвать легкую мигрень,
Нарочно в вихри прядей залетая.

Назавтра прекратится сладостный дурман,
Избавится от аллергии город.
Те опошленные кусты-сплошной обман:
Ключицы, украшающие ворот.

Назавтра фиолетовою дымкою
Останется душистый образ грусти,
И знойная жара моей ухмылкою
Тебя, благословя на год, отпустит.

В ленивой грации уверенных движений,
Сокрыта мускул сильных злая мощь.
Он хищник, без предупреждений,
Понятно — зря его не трожь.

Он взгляд в глаза воспримет как угрозу,
И нападёт, став молнии быстрей.
Не знает жалости он, бесполезны слёзы,
Ведь хищник он — он родом из зверей.

Когда идёт он чинно к водопою,
Уходят в страхе все с его пути.
Но человек курок ружья рукою,
Нажал и зверь, не смог себя спасти.

Он хищник — и он о пощаде,
Не попросил, а грозно зарычал.
Убит — не пищи...