После финала

.
Вот появилась голова…
На горизонте дым, война.
Грядущим ребусом вдова
Вдохнула ветер в паруса.
.
Крымнаш. (Четырнадцатый год.)
Приморья новая страна –
Хазария, небес восход.
На запад – вся Галичина.
.
Донбасс, богатый край, домой
Вернулся наконец. Пора…
А что там дальше, за стеной,
Чья взятка, чья рука, игра?..
.
Единство. Противоположность.
Шприца и микроскопа год.
Загадок каламбур тревожный.
Шаг в новый красно-жёлтый шок.
.
Россия, вечная страна…
Куплю тушёнки, спички...

То ли тучи кричат кликушами,
То ли ангел гремит ведром, -
Опрокинулась высь мокрущая,
Да в себе искупала дом.

Перед тем, замерла, как мёртвая,
Голубянка, прильнув к стволу,
Облака, словно вата мокрая,
Прилипали с утра к стеклу.

А теперь так негромко капает
Возле дома ли, на крыльце,
И стучит по-собачьи лапами,
Да позвякивает, как цепь.

На крыльцо пойдёшь, глянешь около, -
Поглядит в ответ синева,
Только пахнет, как псина мокрая,
Дыбом поднятая листва.

И блестит золотой...

Долгая дорога до работы,
Впереди - зима, зима, зима...
Ждёшь ты с понедельника субботы,
Словно сходишь медленно с ума.

Лишь зарплата – маленькое счастье, -
Стоит ли усилий всех оно?
Выходить из дома, возвращаться
В сумерках - и скучно, и темно;

По дороге, выложенной снами,
За тобою гаснут фонари,
Небеса заложены камнями
Где-то с летним солнышком внутри;

Только среди туч булыжно-серых,
Слишком редко выглянет оно,
Как иначе? Ты живёшь, где север,
Здесь зима полгода и темно...

Банальная встреча – из сотен других -
Меж нитей дождя и ветров ледяных,
Отрезаны бурным потоком машин,
Друг друга мы видим – бежать не спешим.
Ты прячешь глаза, ловко делая вид,
Что ищёшь кого-то в потоках людских,
Чуть ниже склоняю я шляпку зонта,
От зоркого взгляда скрывая себя.
Нас чувства пугают, признанья страшат,
В душе каждый счастлив, а с виду – не рад.
Кем создана эта пуста игра:
Для гордости глупой помучить себя?

Закроется зонт, и я сяду в такси,
Ни шага на встречу не...

После праздника
Люди поникли
Трудно переваривать

Искусственная радость
Утомляет
Становится грустно

Петарды, как кашель в ночи
Громкий, натужный, долгий
Странно для нас звучит


Смятый лист бумаги
Горькое письмо
На снегу

Вороны на белом снегу
Как иероглифы
Стройны, черны


Дети смеются, играют
Они уже праздник забыли
Быстро переваривают
Молодцы!

Всего две строчки, а каков финал,
Не дам Вам деньги, грозная мэдам.

Пусть Вашим ревом сотрясется зал,
Пойду к другим я нынче господам!

А что до рая вашего, смешно,
Забыли Вы, какое Вы бревно...

При этих бабках, старое дерьмо,
Мне вновь влюбиться было суждено!

Мы оба знали - близится финал
Мы оба знали - нам пора проститься
За упокой любви ещё бокал
Ещё один бокал , чтобы забыться

Я скрипнула зубами и хрусталь
Не выдержал , притихло заведенье
Да ладно вам ! мне губ совсем не жаль !
Гораздо большее случилось огорченье...

В пустом кафе я всё ещё сижу
Держу в руке бокал с разбитым краем
И капельки текут как по ножу
А мне плевать - я боль не ощущаю...

Из-за меня грустить не стоит вам
Подумаешь...порезалась...бывает !
Я кровь с вином...

Хороший финал, если ты уяснила,
что нас в испытаниях Бог проверяет,
и скорби - любви христианской горнило,
чтобы чище душою мы стали для Рая.

Это финиш и финал.
К сожаленью опоздал.
Хоть черту и пересёк,
Занавес уже опущен.
Слабоватым был рывок.
Мозговые рвутся тучи.

Ветер в штильной обстановке.
Смейтесь, что такой неловкий!
Райское кругом блаженство,
Пляж, расслабленный народ.
Своего лишь совершенства
Удержать, увы, не смог.

Да, не вышел победитель.
Что ж, провалом насладитесь!
Буду тоже специально
Делать вид я безразличный,
Жили будто номинально
И уход твой не критичный.

Трудно трезвый делать вывод
В этой...

Аммонитский царь на встречу с Богом
Отбыл, в смысле - человек почил.
Израиль он никогда не трогал,
А ходил всегда своей дорогой
И Давида не ожесточил,

А наоборот, скорей расстроил
Тем, что умер; за свои года
Тяжкой для изгнанника порою
Оказал услуг Давиду втрое,
А теперь вот отбыл навсегда.

Сын его, Аннон, наследник здешний,
Воцарился с миной на лице
Столь же глупой, сколь и безутешной...
Слуг послал Давид утешить спешно
Этого балбеса об отце.

Лишь тому еврейские старшины...