Пошла губерния писать

Снежок пушистый сыплет с неба.
Скатали мы три кома снега.
Мы с Витей и моя подруга,
Поставили их друг на друга.
На место рук пошли сучки -
Их подобрали у реки.
На место носа Витей ловко
Была поставлена морковка.
Я залезла на салазки –
Осталось сделать только глазки.
Пусть будут угольки, хотя бы,
У нашей пухлой … (СНЕЖНОЙ БАБЫ).

Однажды Богиня богатства, любви
Красоты, мира и счастья - Лакшми
Решила пойти по земле погулять
И, как поживают люди, узнать.
Лакшми спустилась в мир наш обычный
И шла, не спеша, дорогой привычной.
И вдруг её музыка привлекла.
Богиня немедля на звуки пошла.
Добротный Лакшми увидела дом.
Играла весёлая музыка в нём.
Лакшми, приняв вид индианки простой
В дверь постучала изящной рукой.
Открыла хозяйка дома. Она
В простой домашней одежде была.
С улыбкою гостью в свой дом пригласила
И...

Как на море- океяне были рыбаки,
Но поймать вначале рыбы было не с руки.
Старший сын поймал три рыбы младший только две.
Папа вытащил ' губана" и прижал к себе.
А о скалы бились волны в девять этажей.
Ветер шевелил автобус
Как с игрушкой с ним играл.
Папа на скалу поднялся едва не упал.
Рыбаки так просто не сдавались знали ждет улов.
И пошла "мокрель" им в руки тут не надо слов.
Натаскали рыбы столько едва унесли.
Все прошло домой вернулись наши рыбаки.
Разговоров мех и торба рады...

Посадили, суки, в будку,
Привязали цепь на шею,
Мать не зря мне говорила,
Когда сиська была медом,
Не ходи ты к этим людям,
Что с них взять, двуногих гадов,
Ну а мы, щенки слепые,
Кто ж нас спросит, волков вшивых,
Только пендель рефлекторный –
Вам под хвост или в бочину?
Не до сказочек теперь,
Жизнь собачья – вечный подвиг.
Не забуду мать родную.


Ляпсус второй

Я выкидыш города – воробей,
Божья тварь на содержаньи подачек
С мусорных пастбищ.
Это мой город...

Нарисую себе любовь,
на листке бумажном гуашью.
Алой краски добавлю – кровь,
А потом все серым закрашу.
Серый цвет это боль, тоска,
Слезы, дождь и порывы ветра…
Грустный цвет, все сотру, пока
И залью лист зеленым цветом.
Вот, уже веселей пошло,
А теперь золотое сердце,
Ах! Как в сердце моем тепло…
Так, теперь нарисую дверцу…
Эта дверь на моем пути
Неприятности все и преграды
А в обход уже не пойти…
Значит чем-то открыть ее надо
Ключ рисую, иду вперед,
Краской белой мощу дорогу...

Задумка

«Делай ногу», Серёга, потом – разворот,
в тот момент «Мессер» «свечку» под крышу берёт,
не успеешь, уйдёт повтореньем «худой»,
и тогда начинаем по-новой с тобой.

Я боюсь, притворяясь, его проморгать,
клюнет он, когда стану перед ним блефовать,
если раньше – раскусит мгновенно меня,
если позже – подстрелит, не сдюжит броня.

Ты подсветку используешь, фактор земли,
на тебе не написано «кто ты», пошли,
может ты «молодой», немец любит лафу,
в драке немец живой, словно хорь...

И за неделю перед Пасхой
Иисус узрел Ерусалим.
С обычной кротостью и лаской
Сказал тогда Он бывшим с Ним:

"В селенье ближнее идите,
Отсюда видимое нам,
И Мне ослёнка приведите,
Которого найдёте там.

Он не объезженный, и будет
У врат привязанный стоять;
И если вас окликнут люди,
Должны вы будете сказать,

Что Господу он нужен срочно".
И те, которых Он послал,
Пошли в селение, и точно
Нашли всё так, как Он сказал.

И, приведя осла, покрыли
Его одеждою своей.
Затем Иисуса...

К обеду солнечный всплеск улицы был вымерен циркулем его ног,
Он ждал ее у выхода из метро и часто курил,
Когда в идеальной сфере непроходимого перегара и жалких тревог
На нее обрушился идеально выбритый господин.
Во время падения она считала вслух все ступени.
Упираясь лицом в ее живот, мужчина ругался матом.
Как это и бывает на них даже не посмотрели,
Отдаляясь от лишних проблем быстрым шагом.
Всю юность, она бегала в ванну, когда было больно,
И тихо себе рыдала, под льющийся шум воды...

Пыль H2O лакирует антик асфальта –
фон осенних реликтов
в преддверии зимней ангины.
Эпилептический свет
серой масса залит
в окна – блок питания сонных глаз.
Ветвистая тина
обмякла фрактальными зарисовками.
Еще один пласт
годичного круга,
еще одно ожидание
новогоднего лоска
стало,
приевшись,
на несколько граммов пошлее.
Свиданье –
не пляшет нервными струнами роскоши,
прощанье –
циничней, и прошлое,
прекрасно, лишь тем, что оно истекло.
Молчание птиц – это ль не повод...

Когда тебя коснется Божий Лик,
Увидишь Бога в том, где не желаешь,
Не щедростью великой Бог Велик,
А там, где бьет, где гнет и умаляет,
Где заставляет мыслить вновь и вновь,
Соизмерять ответы и ошибки,
В страданьях тоже Божия Любовь,
Советы Бога – тоже часто зыбки...
Чтобы душа искала вновь и вновь,
Чтоб билась в кровь за малое прозренье,
Чтобы растила, как дитя, любовь
И знала святость каждого сомненья…
Чтоб отступалась, в гневе не кляла,
Чтоб дорожила Божеским вниманьем,
Чтоб...