Помогаешь

Воспаленные нервы гудят, словно пули шальные,
А с экрана глядит под фанеру безликий рой ног,
Мне бы первым бы снегом умыться, да выпить за веру,
Только верой у нас разродилась не вечность-любовь.
И плывет этот город нахрапом гудков и рекламы,
За рекламным щитком отражение нашей судьбы,
У подъездов разгульная степь, лишь убогим, да пьяным,
И для слухов надел благородным, но ветхим седым.
Где-то там, далеко, может быть, я оставил припевы,
О хорошем и добром, что смотрят прекрасной мечтой...

Не добрые мальчишки вслед смеются.
Кричат: «Дурак!» и пальцами воротят свой висок.
Ах, горько мне! И от обиды слезы навзрыд рвутся,
К земле наклон, и камнем в лица, ненавистные, яростный бросок.

Визжание и смех сопровождает камень непослушный
Вдали беспомощно взметнувший брызгами песок.
Я нагибаюсь, и звуки молкнут, в тишине гнетущей
Огромного булыжника, мной поднят, бесформенный кусок.

В глазах детишек гнусных зрачки расширенные страхом,
И вот отпрянули, портфелями и папками...

Поднимусь да в небо чистым ястребом,
Да взгляну на Землю-Матушку взором соколининым..
Угляжу,- ту наводь брань поганую - хто-ето наводитъ!?..

Разгорись в нутри -
Жуть душевная,
Помогите Силы -
Нави подземельные..
Уж натру свечу
Воску ярову,
Огражу округ ея
Кругом мечено..

Наговорный нож,-
Путь пробъет!..,
Разрешит свеча
Мысль душевнаю..-
Не стрелою - солью кручено
Да вонзайся в печень
В кровь - коварную..
Да вскипай подвий -
В теле - вражием
Успакой начала -
Мрак...

Дело было на рассвете –
На дворе двадцатый Век,
Крик раздался в кабинете,
Здесь родился человек.

Дан приказ ему от роду –
Честь свою не замарать,
Укрепить отца породу,
Долг судьбе сполна отдать.

Выйти утром на дорогу,
К солнцу руки протянуть,
Суть, по жизни, понемногу,
До конца и дотянуть.

Пятьдесят ступенек в жизни,
Пятьдесят ночей и дней,
Чёткий маятник на кухне
Срок считает… - не робей!

Сделать суждено немало
Дабы род не посрамить,
Душой и сердцем, безустанно...

Мир радостей, пустых страстей, тупизмов и просроченной еды
И мы живем здесь, и каждый день пытаемся хоть что-то изменить
Но это вряд ли выйдет, даже если Путину мы скажем: «Помоги!»
Нам все равно придется этой страшной жизнью жить.

И каждый новый день встречать мы будем не в своей постели
Ведь до сих пор не выплачен кредит
И каждый Новый год мы будем вырубать из леса ели
Пусть старый лесник, про тюрьму говорит.

Все равно не изменится жизнь во дворах
Также будут бутылки лежать
Никто...

Поброжу по стихам,
Больше нечего делать.
За окном тишина,
Луна на небе светит.
Надоела печаль,
Как хочу я забыться
И чужою любовью,
Как мечтами напиться.
Разгоню свою грусть,
Вот с чужою что делать.
Отвернуться,пройти?
Только где мне взять смелость,
Если многим,как мне
Не хватает любви...
Господи! Если ты есть!
Всем Ты им помоги!
О себе не прошу,
Мне и так хорошо...
И нечаянно вдруг
Уронил я слезу.

Ты злишься, что я не пишу
и может тебя позабыл,
а я еле-еле дышу-
лишь вспомню как ты отслужил:
как губы искусывал вкровь,
стонал в каплях пота дрожа-
да разве не вздрогнет кто вновь,
когда кровоточит душа?!.
Как дальше спокойно мне жить-
ведь ты на носилках лежал
и все умолял:"Дайте пить!"-
а сам от волненья дрожал,
И все же сорвался на крик:
"Верните мне ногу назад!"-
потом мне шепнул:"Ну старик!
Ведь ты же стал больше чем брат".
И я приподнес неспеша
туда где бы место ей быть...

Вдруг полились стихи...
От края и до края
Они меня так нежно наполняют,
Что за окном дождю идти
Я, улыбаясь, помогаю...
Там...льется дождь на спины тополей,
Они же все упрямей, все сильней,
Все веселей и чуточку построже -
Склонить дождю себя?.. Себе дороже!
Погромче шинами жуют асфальт машины,
И на прохожих веер брызг летит картинно.
Одевшись в зонтики, грибочками толпится
Людской поток. Под крышу он стремится.
И только дети, прыгая по лужам,
От радости звенят, стараясь глубже...

Зачем он прибыл в мой суровый край?
Здесь не такие голову теряли!
Напрасно думал он найти здесь рай.
Его уж нет, а голову попрали.

Рассвет настал уже не для него.
Волна поёт в ленивой, сонной дреме…
Здесь тихо всё, не видно никого…
И никого здесь не было на стреме.

Его подруга - тут же в стороне:
Изрезан труп, глаза навек застыли…
Им не входить уж в море при луне.
Теперь они рассказ изустной были.

Машина вскрыта… ценного уж нет…
Острейший нож помог войти в палатку...

Этот стук, этот стук
Он в груди у меня.
Это сердце мое горячее огня.

Этот звук, этот звук
Он повсюду со мной.
Временами как гром, а бывает как вой

Эта боль, эта боль
На глазах как туман.
Словно вся эта жизнь бесконечный обман.

Жалкий бедный котенок
Тебе б я помог,
Но в болоте никак мне не вытащить ног.

А душа разливается
Слезной рекой,
Никогда, никогда на узнать ей покой.