Полынь-трава

Я пережил здесь смерть и не одну.


Начало самой трепетной главы...
Где мгла чернил упала в белый.
Послушай, разве я не говорил,
Что никогда не стану твоим первым.
Последним стану, тем, кто в ночь придёт,
Кто спуститься сюда за белой розой,
Которую Господь тобой зовёт...
Цветущую в крещенские морозы.
Чернильный нимб и набело строка,
Свеча качается, и бдят сторожевые тени...
Послушай, разве я не говорил,
Что никогда не стану я последним.
Что никогда, а значит - насовсем
К тебе...

Тут, и только тут видны имена и буквы...
Тут ты можешь, глядя в глаза свету, молчать...
Обожженный снаружи, весь в царапинах изнутри...
Как непривычен голос без слов...
В бесполезности всего что сказано
Всё удивительное одинаково.
Начертание листа и все его смерти,
Где книга читает книгу, где написан свет или сумрак...
Сейчас бывает всегда и только сейчас.
Времена ясности, где в тишине никогда не звучат ответы, их дают молча.
Потемневшее время присвоено ночью,
Написание ладони горячо...

Забудь, не будет возвращенья,
Забудь, отныне образ мой.
Забудь, не будет повторенья,
Тебе, навеки я чужой.

Ушёл, я чтобы не вернуться,
Ушёл, во рту горчит полынь,
Ушёл, из жизни и из чувства,
Ты сердце, не трави — остынь.

Остынь, оставь всё за спиною,
Остынь, нет нашей в том вины.
Остынь, так решено судьбою,
Как есть, мы всё принять должны.

Должны, себе должны и людям,
Должны, ведь воля Бога в том.
Должны, иначе жить не будем,
Забудь, всё порастёт быльём.

Забудь, жить...

Я Вас любил до дрожи
Слов, языка, гортани...
Я останавливал воздух
Строками между нами.
В нимбе строки и хмеля,
В готике солнечной пыли
Я Вас встречал молитвой
Белой моей латыни.
Жала теней звуки лили
В прописи золотые,
Я Вас искал с колыбели,
Всуе, впотьмах, впомине...
В том замерзающее-рваном,
В том откровенно-молчащем,
Там, где полынь первозданна,
В той обжигающей сини.
Там, где слова первозванны
В неубиенных рассветах,
В месте немыслимо-тонком,
В плавности медленно-светлой...

Доля-долюшка, жизни полюшко,
Меж цветов любви, сорняки обид.
Вырву с корнем их, от них горюшко,
Да тоска в душе, болью злой болит.

Горе горькое, как трава-полынь,
Но не лечит нас, оно горечью.
В нём мутнеет враз, небес ясных синь,
И день светлый вдруг, смотрит полночью

По достоинству, будут почести,
Те в ком нет его, зря их ждут.
Всем своё в своей, будет плоскости,
И посеяв зло, люди боль пожнут.

Перетерпится-образуется,
И случится всё, так как быть должно,
И широкая, будет...

Рвётся там.. всегда где тонко...
У всего есть свой предел.
Вкус травы полыни горький...
Чётко метят Боги цель.

Голос тих... меня не слышно...
Даже если я кричу.
И опять молчит Всевышний...
Если что-то я прошу.

Раньше я парила птицей...
Среди белых облаков.
А теперь мне небо снится...
И свобода без оков.

Раньше всё казалось ясным...
И в душе была мечта.
А теперь поблёкли краски...
Жизнью выпита до дна.

А быть может счастья жребий...
Для меня зажжёт звезду.
И мечта...

.
Не лейте в уши мне враньё,
елейный яд, муть полуправды.
Слетелось дружно вороньё
на пир кровавый, трупный, смрадный.
Уж разделили меж собой
Россию-Мать кусками, жертвой…
Не выйдет! Ложь, войну, разбой
мы остановим битвой смертной.
Да, запрягали долго, с кровью,
откладывая страшный час,
надеясь миром и любовью
решить наш спор…
Но подан глас:
Священная грядёт война!
Не будет в сторону отшедших.
С Россией или за врага?
Ответит каждый.
Дух окрепший
вновь вопиет...

Я люблю под вечер побыть одна,
терпкий бренди сумерек лить в бокал…

Золотую голову в створ окна
полнолунье сунуло. Расплескал
всю свою сиятельность – гость ко мне,
мой дружок полуночный светлолик.
Ни любви, ни истины в бренди нет -
в хрустале расплавленный сердолик.
Мы с луной приятели много лет,
нас пьянит бессонница, а не спирт…
А зари вечерней растаял след
и давно за окнами город спит.
В эти ночи быстрые, словно взмах
чёрно-белых крыльев весенних сов,
золотыми искрами блещет...

как тонкорунна снежная мерлушка
последний выдох инеем в стекло
цена шубейке сношенной полушка
когда в лиловых сумерках тепло
когда зима крадётся осторожно
хрустит в траве ледок её следов
уходит прочь с пустой сумой дорожной
по краю чёрных мартовских садов
за нети, млечный путь шагами мерить
на самом дне небесной полыньи
где стаи звёзд плывущие на нерест
и перелётных ангелов рои

2014-03-11

Где-то люди, где-то сволочи,
Где-то просто дураки.
Вкус травы полыни-горечи,
У кручинушки-тоски.

Даже мудрому неведомо,
То что будет наперёд.
И от встречи с его бедами,
Никто в мире не уйдёт.

Филосовствуют мыслители,
О природе бытия.
А их малого события,
Ранят, тронув в нём, края.

Часто скучно и не хочется,
По канонам жить благим.
Делать всё во благо общества,
Чем-то жертвуя своим.

Где-то люди, где-то сволочи,
Не понять враз, что есть где.
И в обед часы, и в полночи...