Полярная полночь

Блин! Никак не успокоюсь...
Как всплывёт оно в мозгу,
Это хитрое "ХРУЙНОВО",
Так я ржу, аж не могу...

Зацепило, между прочим...
Не могла уснуть полночи...
Результат его склоненья
Вызвал бурю восхищенья!

Я ж его и так и сяк,
Вдоль и наперекосяк...
По прямой да по кривой...
Ну, ей Богу, бред шальной!

Тут всё думала намедни,
Как его в балду вписать,
Ни один словарь толковый
Не сумеет распознать!

На работе ТАК! ругалась,
Сеяла, что решето:
Всех вокруг послала нА хруй...

Со мною безумие!
Почти-что до сумерек
по мокрым полянкам,
дождю вопреки
брожу я с корзинами
лесами,низинами,
сбивая поганки,
ищу я грибки.

Чтоб не было холодно
одела за городом
на тело фуфайку,
на темя платок.
Не больно моднячая,
но шустрая,зрячая
хожу,жую сайку.
Вдруг,вижу-гриб-Ок!

Аж сердце забилося!
Под ель наклонилась я,
на корточки села,
ножом его-"Чик!"
-Крепыш мой румяненький,
огромный,духмяненький,
ты с ножкою белой,
Грибок-Боровик.

А рядом кружочками,
как...

Бог подарил мне любовь твою. Такою. Чистою. Настоящею.
Майским ветром горячую душу мою охлаждающею.
Звонким горным ручьём бодрящую.
Драгоценой волшебной огранки кольцом не носимою,
Ни заботою в будни, ни по праздникам радостью не делимою.
Светом дальней звезды молча в душу глядящею,
Поцелуями страстными в полночь меня не будящею.
От горячего пота и мятой постели хранимую,
Эскалатором к новой разлуке не уносимую,
От «Валюшкиных» супчиков чИста тарелка. не дразнится,
По дороге которой...

Загорелись огни в небосводе,
Заискрилась вдруг вспыхнув луна,
Мы душою влюблённой в полёте
Среди сотен светил - ты и я.

Безразлична глубокая полночь,
Всё в округе опутано сном,
Наше сердце во власти любови,
Мы ей дышим и ею живём.

Я плыву в твоих бархатных пальцах,
В каждом слове - любовный мотив,
Камнем в омут иду под глазами,
Обуял сердцем страстный порыв.

Не сдержался, прости, дорогая,
И к устам первозданным припал,
Боже, как же я счастлив, родная,
Что тебя мне...

Снова вечером мне заворочаться:
Вспоминать... Вспоминать... Вспоминать...
Одиночество - Ваше Высочество -
Как иначе тебя называть?

Это ты меня держишь до полночи,
Стелишь мне ледяную постель;
Это твой, растворившийся в горечи,
Выпиваю губительных хмель;

А порой так волнующе хочется
По-другому тебя называть...
Одиночество, ты - Одно-ночество -
Одна ночью, пустая кровать...

Я с тобою сроднилась нечаянно,
Словно с тенью своей на стене,
И глаза твои смотрят...

Ангел протрубил в ночи
Не кричи. Молчи!
Ангел в ночи протрубил
Как кулаком в дых
Дух вбил
Звал
Звуком божественным
Сотрясая нас
В полночь,
Сейчас

Ангел протрубил в ночи
Струны звучащие перебил
Отрубил от Света нас!

И из глубин проявилось
Все наше человеческое,
Труднонажитое
Ужас

Вот так явится в мир Армагедон
И будет боль и будет стон
И будут наказаны слепые
За слепоту свою
За то, что мало любил
За то, что позабыл
Свое исконное родное

За то, что люди...

Ты не спишь?
Хрупкие вишни,
на жжёной умбре земли,
уже медоносят,
в красно-карминовом улье заката,
тёплыми каплями сна;
а, за бледно-каштановой дымкой портьеры,
небо разлито
персидским синим.
Ты не спишь?
Ещё нет?
В тетради, песочного цвета,
вечер ложится последней строкой,
словно
чертополох многоточий,
словно
палевый абрис холодных берёз,
словно
бронза спящей травы,
словно
старое золото звёзд;
а, рядом,
рука об руку –
наброски теней,
на бежевой ряске обоев...

За окном молчит туман,
Ветка трется о стекло.
Позади - один обман,
Отчего ж в груди тепло?

Сосен аромат
Среди мшистых скал
Удивленно рад,
Что я не устал.
Мой рюкзак летит
В хвойную траву,
Чтоб себя найти,
Небеса зову.

Воин побеждать устал,
Робкая флейта звучит среди скал.

Душа моя как белый лебедь
Над Галактикой сияющей летит
Туда, где никогда я не был,
Где ни кому меня уж не найти.
В холодной каменной пустыне
У костра спина немного стынет.
В далеких смутных городах...

Тишина. Рассвет едва сереет.
Не шелохнётся ни один листок.
Но незаметно темнота слабеет,
Зато светлей становится Восток.

Вот первый луч из-за земного круга
Край облака окрасил и потух.
И почти сразу же на всю округу
Проснувшись, радостно запел петух!

Поёт он в полночь, в три часа и утром.
Ведёт ночному времени отсчёт.
Природа поступила очень мудро,
Что кто-то знает, как оно течёт!

Лишь небо, кислым молоком,
лишь тротуары, влажной сыпью;
сентябрь бормочет бледным ртом
свои прохладные молитвы,
под угасающей травой…
На разъедающей палитре –
лишь парков грязная гуашь,
лишь скверов старческие жилы;
запруда сна, пустынный пляж,
уставших глаз сырая глина,
дрожащих рук скупой пассаж,
поймавший в сети прядь любимой,
или дождя неровный ритм,
где взгляд души – хрусталь вспотевший,
что отражается кромешно
в осколках луж, что говорит
на языке листвы сгоревшей,
и...