Полустанке

Как рядом ты, вот-вот коснутся руки,
Но это только сон, наивный мой обман.
Не мне поют уста, и песен звуки…
Растаял с пробуждением хмельной дурман.

Пускай сегодня у тебя другая!
Пускай года, стремглав срывает календарь…
Я буду ждать тебя, родной мой, зная,
Что линии судьбы в одну стремятся даль.

И где-то там, на полустанке судеб
Нам встретится любовь, случится наш денек.
И все о чем мечталось в прошлом, будет,
И вспыхнет радости пришедший огонек.

Я не устану ждать тех трепетных...

в 42-й школе Новосибирска
а ныне 1-й гимназии
училась не гимназистка
училась Янка Дягилева

это, кстати, была центровая школа
там преподавала литературу
сестра писателя Михаила Булгакова
не надо из Янки делать мокрую курицу
она литературно была очень подкованна

я спросил у пацанов, учащихся в этой школе
а знаете ли вы про Янку Дягилеву
или про Егора Летова?
Они нихера не знают и слышали в первый раз!

тогда слушайте мой рассказ

Янка Дягилева была поэтесса
и писала песни...

Чай в подстаканнике, сахара – пара,
звук металлический, верхняя полка.
Рядом расстроено плачет гитара,
это афганец играет в наколках.

Запах вагона, помятые лица,
а за окном пролетают столбы,
словно мелькают колёсные спицы,
словно мелькают ресницы судьбы.

Мы пролетаем сквозь жизни людские,
взглядом скользя по экрану окна,
всё здесь - народ, корпуса заводские,
в окнах мелькает родная страна.

Верхняя полка, стакан, подстаканник,
спать не даёт перестук от колёс,
мимо пронёсся...

Припорошено туманом спозаранок,
Солнце бродит, притаившись в облаках.
Поворот. Тропа ведёт на полустанок,
Отправляюсь, позабыв о тормозах…

Снова рельсы улеглись мостом над бездной.
Стук колёс… В дали неистовый простор.
Мимолётны остановки… Так, проездом…
И в вагонах тихо струнный перебор…

Впечатлениями делятся попутчики,
Мы поведаем друг другу обо всём…
Из окна букетом ворох светлых лучиков,
Пробуждает мир приветливым огнём…

Увлекательно звучит дорога дальняя
Песней сердца...

Ты меня обнимаешь, как будто нам надо проститься
Не на пару часов, а на все остальные года,
И пронзительно крикнет какая-то дивная птица,
Словно ворон Эдгара она все твердит: -Никогда.

Будет в холоде диком душа среди листьев метаться,
И с порывами ветра она отдалится опять.
Ты меня обнимаешь, как будто нам надо прощаться,
И куда-то лететь, и кого-то другого встречать.

Эти странные сны, но о чем мне напомнит тревожно
Лепет голых деревьев и темные тучи вдали.
Листья странно шуршат, и...

Хроники жизни, летящей во тьму, как комета,
Станция Верность, а вот полустанок Измена.
Кто эта женщина в зеркале, снова воспета,
Проклята снова, но как же молчит вдохновенно.

Строчки романа, чужие, забытые лица,
Трепет обмана, и радости дивная сила,
Нам посчастливилось в этой эпохе родиться,
Жить и любить, и парить над землею красиво..

Хроники жизни, штрихи ее, маски , картины.
Дивный художник польстит нам, и все же, как мило.
Вальс или танго? Ты снова в объятьях мужчины...

ПРЕДЧУВСТВИЕ

Случайность измеряется в страницах:
Пустая дверь, обитая часами,
И слышно, как в висках стучится осень.

Там осень известью падет на кафель
И снежной кистью отшлифует камни;
Там снег лежит нетронутой улыбкой.

Улыбки истекают, как песок;
В песчаных куполах разбилось время,
И звездный циферблат струится оземь.

Войди как в точку – в скважину дождя,
И с пальцев обескровленного лета
Сорвется жгут разжатого мгновенья.

1991




НИТИ БАРХАТА

Пронзая тусклый...

На беспредельных перегонах,
На полустанках без полустанков,
Есть такое, что вдруг нагонит,
Не усталость, но как усталость
В ямке, именно что – ярёмной...
Так в ярме каждый шаг – на вычет?
И шагал бы за окоёмы
Обезличенный обезличенным.
Ан, замедлился.
Бесприметность...
Бесприютность...
И всё – на вырост...
Для кого-то. А у кого-то
Грифель кончился, и папирус
Обернулся тем, чем родился:
Низким березняком, суховерхим.
Вот и всё, наверное.

Утешительный приз –
Тонкая звёздочка...

Зима удвоила пургу,
дороги спутала в широком поле.
Назло ей пару рыжих запрягу
и окунусь в безумное раздолье.

Пусть ветер обжигает и мороз,
скрипят полозья деревянных санок.
Я бы весь мир на них с собой увёз
на самый отдалённый полустанок.

Дороги нет, но лошади летят
и гордо заворачивают холки,
и, от порыва, яростно храпят
под весело звенящий колокольчик.

Слепая канитель и мишура
Нас жадно поглощают без остатка.
Заглатывают с самого утра,
Жуют весь день, причмокивая сладко.

Выплёвывают вечером остов,
Обглоданный изрядно на работе,
Чтоб за ночь, кто во сне, а кто без снов,
Побольше нарастить смог новой плоти.

Нет этому разумного конца,
Представить неразумный – просто страшно.
На лицах наших часто нет лица,
Лишь маска прячет скрабом след вчерашний.

И не остановиться, не взглянуть
На небо в полдень летний или зимний...