Положи

На улице за окнами толпа,
Качаются на шторах чьи-то тени,
Винтовок нескончаемая тьма,
Слепая ненависть заполнила им вены.
Дышать в ночи так тяжело -
Раздавят пустотою стены
И одиночество чело
Положит на мои колени.
Я слышу как идут часы,
Как в такт стучат шаги за дверью
Так, будто бешеные псы
Кого-то рвут харкая кровью.
Уснут сегодня навсегда:
Рассвет не станет им спасеньем.
Утонут в красном города,
Укрывшись прошлым воскресеньем.
Взайдёт на плаху новый день
И сбросит на нули...

«Не отягчай ненужным грузом дух,
Но плоть не утончай анорексией,
И, если мысль и чувство не в ладу,
Помедитируй, брат, – коан осилишь»…

Так роши говорил мне, и сопел,
Пузатый роши, властелин Сатори,
И дело было в полночь, на тропе,
А может, утром, где-нибудь, у моря…

Голодный волк лизал его ладонь,
И рядом трижды ухнул мудрый филин,
А мне вдруг захотелось – за кордон…
Подальше от соседей-некрофилов.

И груз тяжёл, но бросить невдомёк,
И ближе к телу кимоно своё же…
Слетелись...

в молчании кумиров
произнес:
не будет ни росы, ни влаги дождевой

а сам, пошел, остался у потока,
где вороны носили ему хлеб,
и из потока жажду утолял

поток иссяк, встал, преломляя ветвь
пути,
пришёл к воротам города, увидев одинокую
вдову,
и подозвав её, сказал: дай мне воды –
напьешься тем сполна

и говорил народу: я один – пророк

восстановив алтарь,
и положив дрова, тельца рассёк –
ниспал огонь, пожравши всесожженье,
дрова, и камни, прах, и воду рва

ешь, пей...

Рождением простолюдин,
Лицо имею должностное,
Я модератор и админ,
А это дорогого стоит.
Я - государевое око,
Чей взор не застит поволока,

Не вертухай, а прокурор!
В пожалованном мне уделе,
Сор выметая прочь на двор,
Себя я чувствую при деле.
Долг выполняю безупречно,
Но мне не чуждо человечье.

Застёгнут плотно мой мундир.
Но положив прибор на службу,
Все мои комплексы из дыр
Стремятся вырваться наружу.
Мечом им головы железным
Рублю… но это бесполезно...

Я разбужу тебя поцелуем в грудь
Положу ладонь, между ног тебе
И введу в тебя я слегка, чуть-чуть
И от стонов вновь, станет жарко мне.

Дальше поцелуй по тебе спущу
Доберусь до нижних я губ твоих
Я так нежно их утром разбужу
И желанье вновь, к нам придёт двоим.

Я сожму в ладонь твою грудь слегка
И своим дыханьем обволоку
Губ коснусь твоих поцелуем я
И тебе себя вновь я подарю

И ладонь пройдёт по твоей спине
Я войду в тебя напряжённым «телом»
Ты, проснёшься знаю, по моей вине...

Я твои губки сладко, даже на лице
Прекрасным, нежным поцелуем одарю
И не надейся. Не скажу тебе «люблю»
Я просто в этот час, тебя одну хочу…
Я тёплым взглядом пробегусь вновь по тебе
И по спине руками тихо вниз сойду
К тебе на талию их твёрдо положу
И, поцелуем, я тебя к себе прижму…
Я твои груди, что давно уже хотят
Движеньем язычка заставлю трепетаться
Прошу тебя, не надо так стесняться
Я тоже начинаю пред тобою раздеваться…
Я так осмелюсь и надеюсь, что простят
Твои колени...

разорвите мой и без того больной мозг,
протрите все хлорным раствором!
что б не был я вам как в горле кость,
что б небыл преградой забором!

сотрите меня в порошок и пилюли,
сотките ткань из моей цнс!!
сварите меня в огромной кастрюле,
что б я в ваши головы больше не лез!!

топите мной огромные печи,
толките в ступах остатки мои!!!
делайте с жил яркие свечи,
мажте на хлеб из праха слои!!!

делайте вид будто не знали,
рвите из стен мои записи!!!!
я буду не долгим и...

Как на школьной доске
белым пишем по чёрному,
Или чёрным по белому –
свою бренную вязь,
Из крестов и нулей
письмена беспризорные,
Но не можем найти
в них желанную связь.

День грешит, как вандал
отражаясь в ночи.
Погружаясь в себя
неосознанно будим
То, что спит до поры
и упорно молчит
Под порогом души
и лузгой словоблудия.

И оставшись вдвоём
сам с собою воистину,
Разрывая покров
пережитого дня,
Оголяем свой нерв
ощущений, как выстрелы
В постижении тайн
о себе для себя...

Помнишь как раз,
возвратившись с работы,
ты мне подарил кашемировый шарф…
Шарф этот дивный, индийской работы
я положила в наш старенький шкаф.

Чёрен как негр
и прозрачен как воздух,
он, позабытый, лежал до поры.
Газовый шарфик, похожий на розу,
Спрятанный в книге любовной игры.

Что же он чувствовал в чёрной постели,
раз лишь коснувшись нежнейшей руки.
Годы надежды во тьме пролетели.
Как мы с тобою теперь далеки!

Друг был убит по нелепому делу,
мне изменявший и преданный мной...

"Не важно из какого «слеплен теста».
Так человек взлетает высоко…
Достигнуть цель, бесспорно, нелегко,
Но не своё не занимать бы место!"
Басня «Завистливый жук»

-- Аллё-о! Не в прачечную ли я попала?

-- АЛО! В херачечной ты нас застала!

-- «Нас»?! Что я слышу! Боже мой!
Никак, Вы – Николай второй?

-- Положь скорее трубку, дура!
На проводе – министр Культуры!

Умолкла скромная фигура,
Чтоб снова не попасть впросак…
Куда ей до творца Культуры?
А, коль министр, знать...