Полночный

Предрассветный воздух; тихо плещется
изумрудная чаша моря;
позади, наготой упивается берег;
юный Эрос мерещится;
справа шёлк апельсиновых веток;
рядом нимфа с пурпурным плащом,
спешащая к новорождённой,
что на гранях жемчужной ракушки,
из пены морской,
отрешенно,
вбирает хрупкость и нежность
черт Симоннеты Веспуччи;
слева сеют дыхание роз
объятья зефиров,
благоухая расцветом любви;
говорящая сладостью плоть
льётся музыкой тонких деталей;
розы падают в ритме волн,
в ритме...

Звучит в душе моей прекраснейший гобой.
Настал тот миг, когда остался я с тобой.
И сердце рвётся аж на тысячи частей.
Люби меня, люби скорей!

Ласкает взглядом нас полночная луна,
И сходит с берега тумана пелена.
В потоке ветреных, ночных и тёплых струй
Ты даришь мне свой поцелуй.

Мы от заката до рассвета вместе тут
Воссоздаём блаженства маленький уют.
Поёт нам песню в чаще леса соловей.
Вспугнуть его, прошу, не смей.

Пусть непонятен будет мир там за углом,
Но мы вдвоём его...

Где ветер спускает собак, в блеске звёзд срывая пророчества,
я, лишь пастух одиночества, я, лишь надежда и страх.
Где сердце от вьюги гудит, и нежность, дворнягой под дверью,
в чёрное небо глядит, я, лишь осколок метели.
Ночь, на сетчатке туман, талой луны половодье,
смочит безмолвье гортань, холод натянет поводья;
тень, как размытая тушь на обескровленных строках,
сколько не гаснущих окон – столько потерянных душ.
Скука ржавых замков, желчь фонарей, винный почерк,
вера, надежда, любовь...

По растушёвке пепельных волос,
дождливым атмосферным фронтом,
бежит вино любви, заботливо
вскрывая наготу.
Движенья рук стекают змеевидно;
движеньем света налилось,
как струйкой ледяной ручья,
изнеженное тело в облаках.
Мираж питает кровь застывшего зрачка;
и у художника всё тает на холсте,
приобретая форму его рук.
Смыкаясь в точке небылиц и были,
вспорхнув пыльцой, иль снежной пылью, тень
полночного, горящего эскиза
лучится в листья мятых простыней.
Граница светотени...

Чувствуешь, в воздухе
волосы цвета спелых пшеничных колосьев,
это Деметра-Церера, подносящая колесницу
крылатых драконов и зёрна пшеницы,
продолженье Великих Богинь неолита,
ожившее в пластике
барочных садов,
это девять дней поиска,
не зная ни капли амброзии;
она идёт в Элевсин, к Колодцу Дев,
вскармливать сына царицы огнём,
пить смесь ячменя, воды и болотной мяты,
чтобы вверить свои мистерии…
Слышишь, как нежно поёт Прозерпина-Кора,
словно тень, собирая цветы в Нисейской...

Мы наслаждаемся полночным божеством.
А купол неба - чашею Грааля*,
Орнаментом украшен руаяля -
По самые края наполнен волшебством.
*
Рукою щедрою Всевышнего святой,
Нам послана любовь из мирозданья -
Волшебный изопьём нектар с тобой,
Из этой чаши неземного созиданья.
*
Причастие подарит просветление,
Наполнит нас живительною силой,
И ловкостью и храбростью Ахилла.
И будет длиться вечно то мгновение.
*
Грааля чаша – состояние души,
Соединенья человека с Богом.
Молитвы неба...

Заводите ребята скорее паром,
Я в родную станицу приехал.
Здесь одна переправа всего через Дон,
А по жизни отцовские вехи.

Здесь казацкие степи, высокий ковыль,
На которых когда-то гремела война.
Здесь отчизна моя и родная земля,
Я с поклоном стою, землю я не забыл.

А в округе совсем, не богатые хаты,
Но друг друга здесь люди всегда узнают.
И за помощь в беде, не попросят оплаты,
Незнакомцам воды здесь всегда подают.

Здесь тропинки ведут в моё детство,
И мерцает...

Усмехалась Зима среди снега,
На лёд каблучком становилась.
И, нахмуря мохнаты брови,
Речи грозные говорила.

-Уходи, Весна, в южные страны,
Негде тут тебе разгуляться!
Здесь хозяйкою я останусь,
Не пущу тебя, светлую, в гости.

Разрыдалась Весна капелью,
Солнцу кланялась низко в пояс:
-Ах, всесильное красно Солнце,
Рассуди ты наш спор с Зимою –
Ей ли, мне ли Землёю править?

Солнце око своё подняло,
На Весну-красну поглядело,
Разгорелось румянцем жарким,
Так, что злая Зима...

Полярной звездой на моём небосклоне
Светила Лолита в полночной тиши,
Сияньем своим как кинжалом пронзая
Моё одинокое хрупкое сердце.
Казалось мне будто сознание тонет
В приливе эмоций влюблённой души.
Смотрел на неё и от страсти сгорая,
Стоял вдалеке, возле крошечной дверцы.

Стоял и смотрел, подойти не решаясь
И были ступни словно к полу прибиты
И губы мои словно склеены скотчем
Так плотно, что слов моего восхищенья,
Которых в душе была целая стая
Прекрасных, рифмованных, чувством...

Яков Есепкин

МОЛЧАНИЕ

Из цикла «Тристии»


I

Был знак ниспослан свыше, и тогда
Всех страждущих и алчущих любови
В небесные собрали города
И отличали их по темной крови.

Попала в Ершалаим неземной
И тень твоя, вознесшись из Сорбонны.
Не долетели ангелы за мной,
Разбились о ростральные колонны.

И вот, смотри, попадали оне,
Как огненные венчики со вишен,
В призорном источилися огне,
Чу, шелест уст проткнутых еле слышен.

Но что всезлатоусты говорят,
О нашем ли успении...