Покоиться

Некогда славное имя носил венценосец фракийский,
на изобильной земле жизни колосья лелеял,
брачное ложе делила
с Терем –
Прокна, кровь с плотью румяной царя Пандиона.
Родился
в этом союзе Итис, сын дорогой.

Однажды, ластясь, просила Прокна супруга
встречи с сестрой, ненаглядной подругой
детских янтарных полей.
Пусть не домой
дать ей свободу, но хоть гостью доставить
к их берегам.
В море спускают суда,
в гавань Кекропа доносит зефир их.
Вот Филомела, сестра, что солнцем Венеры...

Касается бумаги карандаш
Проводником то сердца, то раздумий,
Небрежные штрихи звучат, как струны...
Увы, бумага – ненадежный страж:
Недолговечна. Как доверить ей
То слов, то настроений очертанья?
А не доверить – болью станет тайна:
И грифель к пальцам тянется сильней,
И бытие, впечатавшись во взгляд,
Само стремится стать волшебной тенью…
Тем, кто познал несчастье вдохновенья,
На свете уж покоя не видать…

А Душа по утру
Пела песню на ветру.
Ветер уносил слова,
Души кружилась голова...
Она была пьяна любовью,
Что отдается теперь болью...
Душа хотела счастья нежного,
Чтоб солнца луч сквозь облака...
покоя безмятежного...
Она надеялась, ждала,
Из полевых цветов венок плела
И собирала в лесу ягоды...
Года идут, и... что-то надо Ей...
Но в поиске своем она устала,
Она простыла...
И свет Ее поблек...
Душа остыла за эти сотни долгих лет...

Моя, моя ты только лишь моя ,
И нет тебе покоя и не будет ,
Когда уеду в дальние края ,
Мой милый взгляд тебя не позабудет …

Чёрно-белая лента, о прошлом кино.
Хроникальные кадры, что сняты когда-то.
Звука нет, люди бегают быстро — немножко смешно.
Взрыв беззвучный и смерть, снова смерть забирает солдата.

Вот парад — казакИ быстро скачут,
Царь парад принимает, одет он в военный мундир.
А вот Ленин, ему люди машут.
Вот учения — бравый, в будёновке честь отдаёт командир.

Хроникальные кадры, о жизни ушедшей кино.
По экрану бегут чёрно-белые люди.
Они жили до нас, они жили давно,
Они жили до нас и их больше...

Мы у берега земного,
Там за дальнею волной,
Виден берег жизни новой,
Жизни новой и святой.

Будем с верою живою,
Ждать вождя чрез Иордан,
И Он сам, Своей рукою,
Проведёт нас в Ханаан.

В блеске солнца, виден пышный,
И святой Иерусалим,
Песни радости там слышны,
Их язык не изъясним.

Вот уж многие святые,
Перешли к тем берегам,
И грядут часы благие,
Скоро мы все будем там.

Сумрак смерти над рекою,
Но за далью непогод,
Царство вечного покоя,
И...

Шаиргуль - твое имя, как песня,
Шаиргуль - ничего нет чудесней.
Словно шарик катаешь во рту
Шаиргуль, Шаиргуль, Шаиргуль.

Шаиргуль - на весь мир прокричать,
Шаиргуль - по ночам ей на ушко шептать
Это имя волшебно - спасет от всех бурь.
Шаиргуль, Шаиргуль, Шаиргуль!

Шаиргуль – водопады на горной реке,
Шаиргуль – эдельвейс на высокой скале,
Я палатку поставлю, а речка: «буль-буль»
Шаиргуль, Шаиргуль, Шаиргуль!

Когда отдых в московской квартире найду,
И шагами от стенки до стенки...

И там, где море сходится с землей,
И Хаос на порядком власть имеет,
Уран в тумане дивный и седой,
Над этой бездной и над небом реет.
Он столько лет и тягостных веков
Смотрел на землю и взирал на небо,
Но мир еще туманный и пустой,
Знаком им не был, и любим им не был.
Что в этом мире? Только суета,
И даль темна, и нет еще ответа.
И мать –земля, родивши без отца.
Его забыла. В облаке рассвета
Он вступит в брак, и дюжина детей,
Титанов деловых являя миру,
Он будет жить легко и без...

От безвкусия приторных вин,
избегая навязчивый страх,
от пожизненной боли,
пожизненных бед,
для покоя палат –
серебром на счету
небесного сна,
не в мечтах о
сирийской пустыне,
об уединении
в мертвых песках,
где золото безмолвия
дарит внутренний свет,
а ночлег на холодной земле –
блаженную нищету,
мы искали Тебя.

Кровь – толчками. Пригреть на груди –
Не для этого ль живо ты, сердце! -
Для покоя в доверии тесном
И тревожных огней впереди...
Мой ребенок, птенец на ветру –
Отогрею иззябшие крылья...
Ах, как больно, как ранит бессилье
Защитить – как от снега в жару –
От надлома. Не, не утешай,
От судьбы предрешенной – не плачут.
Я желаю тебе – наудачу –
Не забыть землю в щебете стай