Покатать

Расцвели в нашем дворе пионы!
Вот где красота родной природы…
Живи и радуйся земной человек!
Не так и велик жизненный век.

Не успеешь надышаться красотой!
Родной степи и красавицей молодой,
А жизнь покатила уже под уклон…
Такой он жизненный человека закон.

Пожил на землице как степной орёл!
К старости ума, мудрости приобрёл,
А тут небеса начинают тебе шуметь…
Мол, хватит на землице тебе радеть.

Сколь на землице тебе ещё потеть…
Собирайся ты в небесную вечность!
Будешь служить...

Заавгустели брызги света,
застыв слезой смолы сосновой.
В тени безмолвия лесного,
невидим, дятел цокнет где-то.
В плену полуденного зноя
зелёный мир не шелохнётся,
лишь песня жаворонка льётся
над тёплой, вязкой тишиною.

Вот-вот покатится под горку,
поспеет яблочное лето.
И настоится красным цветом
хмельная гроздь рябины горькой.
И звёздный дождь прольётся в полночь,
а днём грибной. Простое счастье.
И время августу начаться.
И взыскан сад, плодами полон

2012-07-31

Дождь пальцы длинные запустит в гривы клёнов.
Стекло в окне расчертит вдоль и поперёк.
И осень спелая покатится по склону…

Блаженным детством пахнет яблочный пирог.
Разлита грусть по чашкам старого фаянса,
о блюдце звякнул чайной ложечкой сентябрь.
И паучок парит над пиром декаданса
на паутиновых невидимых сетях.
Три тёплых дня ещё. К столу слетелись осы
и вязнут в вазочке с вареньем из айвы.
И надо ль знать, что новорожденная осень
уснёт когда-нибудь в заносах снеговых?
Пройдёт...

Ты охотник рассказывать девочкам сказки,
но теперешним девочкам нужно другое…
Подремли со мной рядом без всякой опаски
под зонтом разноцветным, мой Оле Лукойе.
Ты, наверное, тот, кто мне изредка снился,
я пыталась узнать тебя в каждом прохожем.
И несли меня гуси беспечного Нильса.
Ну, а может, другие, но очень похожи.
Я спала возле печки в золе и опале,
своё ложе деля с баюном-котофеем.
Я мечтала о туфлях, о принце, о бале,
объявления вешала в поисках феи.
Но горшочек утратил...

Шёл тихий снег, с покатых крыш скользя,
и ночь плыла бессонная и злая…

Где можно всё, там ничего нельзя,
там время врёт, души не исцеляя.
Две спицы стрелок вяжут тёплый сон,
считая петли как шаги на плаху.
И сон бросает на меня с размаху
пушистой пряжи мягкое лассо.
Сопит в коробке тёплый нос бычка.
Слон со слонихой держат диск планеты,
под ними гнётся шаткая доска,
зайчат промокших тают силуэты.
И смотрит вечность взглядом золотым
всем сонмом сов созвездий, не мигая,
как март...