Поэзия юмора

Моя вера легка, в ней живет тишина и слова.
Что я тут стерегу, в сны рассвета собою вошедший...
И за что я стою - насмерть или на смерть,
В чистоте серебра нити, вышитой в сердце...

О, четыре стены, тесноту вашу я развернул,
Я и вас исписал там, где вам не хватало Света.
В этих выстрелах рук по мечтам, по листве, по листу...
Зная пропасть во ржи пред-откровений завета.

Ночь изящных убийц... в ней немало я вечных встречал.
На воде беззащитных времен, у затылка рассвета
Мы допьем то...

И в сердце твое вбивали гвоздь,чтоб оно плакало,
А оно прорастало листьями...

Дочитать книгу до эпилога,
Древо страниц все еще трогая теплыми пальцами...
Древо, на котором написано имя и название
И все то, что мне хочется забрать с собой в дорогу.

Белый искренний звук всегда идет с тобой куда бы ты не пошел!
Это для всех мертвых он одинаков.

Я проливал свет твоих строк, а он снова возвращался в меня...
Я включал темноту, но и она текла к Свету.
Эхо твоих строк...
Я...

Ты видела мой голос...
Мой первый голос был осенним...
Листвой окраин он летел,
Империей всех красок жизни смотрел он на тебя.
Ты видела мой голос летним, зимним, весенним
И он лежал, словно добыча, в каждом из времен года...
И он смотрел, как повелитель, каждым временем года.
Ты видела мой голос слабее света, но не побежденный.
Ты видела мой голос мотыльковый,
Он был как шепот шелка, как огонь...
И ты касалась каждого мгновенья,
Где я смотрел в твой обнаженных голос.

Ты видела...

Последней невинности бабочка,
ВетрА перескажут сюжет твоей ночи,
ВетрА, знающие что такое жизнь и смерть,
ВетрА, знающие что такое любовь.
В доме из степных цветов, повинуясь твоим касаниям,
Я хочу смотреть в твои глаза...
Последние в мире глаза...
Жажда моя, жажда -
Танец огня в безудержном сердце...
Языки пламени, скрещенные в танце.
Станет ли молоко твое ядом,
Станет ли нежность твоя моей твердью?
Там, где голос твой очертит слова...
Там, где мы забудем умереть....
Любить тебя и...

Любить... мой голос слишком слаб, чтоб рассказать об этом чувстве.
Может, встретишь ты Её босую, в один из дней, в холодной степи...
Может, Она придет, чтоб напомнить тебе имя смерти...
И даже если так, вспоминай его!

Женщина с ветвью омелы в руке,
Войдет в прозрачную воду твоей Строки...
И имя ей будет - .....

Голыми строчками по поверхности тела
Она начертит на тебе свои знаки,
Знаки принадлежности к Её огню.
Распятием дождя охладит тебя...
Звук ответит в тебе...
И ты напишешь...

Ко мне под вечер заявилась Муза,
Вновь выкурила пачку сигарет,
Меня в свои заманивала узы
И рифмовала "сон" со словом "нет!"

На кухне нам заваривала кофий,
Бессовестно доела шоколад,
Внушала, что поэзия как морфий
И нет дороги от нее назад.

Крылами перелистывала книги,
Стучала пальцем в чистые листы,
Мол, надо отражать всей жизни миги,
Быть не должно в бумагах пустоты.

Мой темный дом Она пронзила Светом,
Смахнула пыль с чернил своим крылом:
"Коль ты живешь,то...

И те же руки поднимут перо и слово...
И те же руки изящным вензелем или кляксой...
И те же руки сберегут и отдадут огню строки...
Гори мол, сам поймешь однажды, что те же руки заберут.
И те же руки нежностью к упавшему листу потянутся...
Так просятся слова к звуку,
(словно не можем забыть кого-то или что-то)
Просятся, чтоб ниточки на ладонях сплетать и расплетать...
Разрывается сердце - ибо - не вместить.
Хозяева теней и переводчики сумеречных лиц,
Кроткое тело летящих последних...

Поэт сегодня меньше чем прозаик,
Но есть глаза и парочка ушей
И сердце напевает из под майки
И муза где-то рядом в неглиже.

Пусть голоса поэтов стали тише.
Не слышно рифм за воплями статей.
Но лирикой, как прежде, души дышат
И море человеческих страстей

Всё так же бороздят на хрупких лодках
Своих фантазий буйных и хмельных.
Поэзия разбилась на осколки,
На мелкие кусочки, но из них

Творит очередное поколенье
У гениев минувшего в тени
Свои картины чудного мгновенья.
Их красота...

Как очень КРЕАТивный КРЕЗи
Рифмую я свои поэзы,
И как типичный графоман
Кручу я с Ритмами роман.

Ночь -
Кобальтово-древняя строфа,
Нагие символы,
Цвет превращается в вино,
Где мы, лакающие жажду,
О нежность близости вновь рассекли ладонь
И белый мёд так откровенно капал
На (т)алость сот.

В чём верность розы?
Вечность её дней?
В шипах и лепестках,
И в горловом каприччо аромата,
В той жизни, замирающей гореть
В дыхании благословлённого экстаза.

Сквозь вены фиолетовых стихов,
Иерархий звуков, теснотой заговоренных,
В владениях тем странным языком
Всех откровений...