Поэзия серебряного века

Так чиновник на планете живёт веками…
Пока у власти, они не наедаются годами!
Поэтому на планете миллиарды в бедноте,
А миллионы народа, прозябают в нищете…


Фото из свободного доступа интернета

Бежит наша жизнь, бегут и года!
Бывает в жизни трудно иногда…
Хотя трудностей бояться не стоит,
Жизнь земная… она всё отстроит.

Если человек к жизни стремится!
По жизни своей он не ленится…
Обязан Родиной своей гордиться!
Во благо Родины своей трудиться.

Не надо по жизни воевать никому…
В войнах испытывать свою судьбу!
Без войн в жизни бывает не сладко,
Бывает по жизни впрямь и гадко.

Когда нет в доме у тебя достатка,
От того, что нет в стране правопорядка…
В Союзе мало...

ЧЕЛО-ВЕК

Забудь об имени, забудь о роде-племени и отчестве своём,
Чертах сложившихся характера, о вкусах и о предпочтеньях личных,
Забудь о вожделенном счастье и покое, большей частью утопичных,
О чём-то, может статься, памятном особо, чём-то очень дорогом...
Забудь, хотя бы на короткое мгновение, однажды обо всём,
От ощущения (по существу, единственного верного) отличном
Себя, действительно шагающего в Вечности пространстве безграничном
С возвышенным поверх иллюзии обманчивого времени...

22 июня!
Ровно в четыре утра
Мир слезой поглотила
Очень большая волна…

Мир спасался на плоте
Кровно висел на бревне
Где-то там на Востоке
Ад заметался в огне…

Мир забился в сугробе
Болью извился в реке
Млел огнём в небосводе
Мёрз в горячей беде…

Но – взошло на рассвете
Солнце в кромешной игре
Что – несло по планете
То – пожинаем в себе…

Лавры лежат купелью
Память весною в слезе
Мир гудит каруселью
В Рай – он ушёл по Земле!!!

Ну неужели мог задаром,
Донбасс разрушенный ударом,
Сожжённым быть дотла?
Подобрались все боевые,
Ребята бравые, лихие
Бороться вместе от насилья
За правые дела.

Невыносимо в это время
Страдало всё людское племя
От извергов чужих.
Безумно тягостная доля,
При поражении - неволя.
Пришлось, превозмогая горе
Им взяться за штыки.

Они вначале отступали,
Собравшись духом - устояли.
Час мужества настал.
Оставлены давно квартиры,
Теперь солдатские мундиры
Ведут к победе командиры...

Ни слова. Уткнусь в дно.
Тараканья морда. Пятно.
Раскорамысело. Отлегло.
Петь. Шепотом. Лбом в стекло.
Рваной оторопью понесло.
Побегом – рот.
Растресканностью поворот.
В актрисочку вонзился шест!
Абсурдна печать мест.
Каждому по козырьку.
Каждой по антенне.
Наслаждайтесь в угоду лени.
Жестянкой перекатывается ветер.
Рвань. Светит в такую рань.
Молчу. Ветер листает бревна.
Ору. Но не слышит родня-деревня!
Жду.
Дух стиснут хамсином.
Струится флирт,
разряжаясь бензином...

Слеза стекает по щеке,
строкою по руке
в тетрадь...
Один,
два ручейка...
и вот уже река
чернильные уносит облака,
захлебываясь мутною волной
восторга и греха.
Она глуха...
Сейчас,
сегодня,
завтра хоть потоп.
Поток все набирает силу,
летит с обрыва...
По нервам пробегает ток,
и я кричу
с надрывом.
Эхо
прыгает по скалам,
а бездна с торжествующим оскалом
навстречу открывает пасть,
но не дано упасть
на дно...
Рассыпавшись вдруг паром
взлетаю...

«Обрывками эха подслушанных истин
Я больше звучать не хочу.
Оставь меня, джинн мой*, ты не бескорыстен,
Отныне тебе не плачу

Ни золотом строк, ни кичливой душонкой, -
Мне не по устам этот мир!
Теперь обходи меня, джинн мой, сторонкой –
Проигран последний турнир.

Уже их не будет - что толку под Солнцем
Свечам состязаться в огне!
Что толку соперничать в пении сносном?!
Мой джинн, помолчим в стороне.

Народ рукоплещет причудливым вракам,
Чтоб завтра забыть их вконец.
Отныне Кааба...

О, Муза, ты сидишь по вечерам
В кафе у моря, голая, как прежде,
И пьёшь вино… И этот зал - Твой храм…
И мне плевать, что Ты здесь не в одежде!

И льётся стих, что Ты читаешь мерно,
И этот стих, как Ты, здесь без прикрас.
И Ты рифмуешь просто «нас» и «вас»
И стих певуч, и всё в нём соразмерно!

Играет музыка, напротив тоже стол:
Твоя подруга - юношу целует…
Там кто-то вдребезги - разбил бокал о пол…
А там, чуть дальше – парочка танцует!

Твой голос тих и стих Твой без прикрас...

За что ценю катрена шарм и вязь?
За слово точное,
за рифмы виртуозность
и за умение, с которым
новый князь,
в грязи вчерашней
выловил возможность
подняться,
совершенствуя свой стиль.
Ценю за то, что текст
не чтит регалий,
И сколько б счётчик
не отмерил миль,
всегда есть строк
неведомые
дали.