Поэзия поэты

Скажи зачем, Эвтерпа, ты
Опять к столу меня влечёшь?
Бумаги чистые листы
Передо мной зачем кладёшь?

Писать стихи желанья нет…
Где он — "возвышенный предмет",
Что мог бы так очаровать,
Так мог бы душу взволновать,
Чтоб чувства, превратясь в слова,
лились бы на бумагу сами?

Чтоб не трудиться над словами,
И из словесной бы "руды"
Не граммы и, уж, не пуды,
А чудодейственный эфир
Рождался б, удивляя мир.

И чтоб потом не без волненья
Рождённое стихотворенье,
Как незнакомое...

о поэт-своевременник
ты
временной совремет
межкожные буквы твои
навыворот простыни
высеменяются
откликом эха

стихи

звенят и звенят
полощут врата у эдемских роскошных садов облаков
и входят собой
богинь сотрясая кристаллами нежить в волнах
и в роз лепестках
берега
холстов твоих грез

поэт

сменялась луна
когда я
стучала стакатто по клаве ночной тишины
я отчаянно клеила «мы»
на якоря
у края раскрашенной бездны

глаза

фарфоровых рыб
и движений следы
так нетрезвы..

Не можешь срать, не мучай жопу
Грех празднословья не верши,
А коль душа молчать не хочет,
Садись за "клаву" и пиши.

Рифмованные километры
Достойных слов скрывают смысл.
Не каждый в этом деле мэтр,
И рифмы часто душат мысль.

Увидел в том, что всем доступно,
Пронзившую тебя деталь,
О чем не рассказать преступно,
Она в тебе, как "финки" сталь.

Жжет сердце и тревожит душу,
А ты кричишь от немоты.
Мысль хочет вырваться наружу,
Но рифмы остужают пыл.

Вот многотрудно и натужно...

И девочка с печальными глазами,
В которых вечно бездна отражалась,
На миг явилась в этой страшной драме,
Среди поэтов где-то затерялась.
Они ее ласкали и жалели,
И вряд ли принимали, понимая,
Они уже совсем иных хотели,
Ее в экстазе к звездам поднимая.

Она им пела о любви и снеге,
И было одиночество ужасно.
И вот тогда, в том черном диком небе,
В той темноте она была прекрасна.
А что потом с ребенком этим стало?
О том скупые строчки протоколов,
Одна за всех и против всех стояла...

Маяковский!
Величайший
И многомерный
Поэт Московский!
Статью
Царя,
Уверенной походкой
Ноября,
Ты слыл судьбой
Изменчивой России.
Народ ее,
Всей радостной гурьбой,
Тебя встречал:
То с фруктами, то с вилой.

Твой голос,
Словно оклик
Парохода,
Магнитом вмиг
Притягивал
Людей,
Энергии
Крутого небосвода,
Предвосхищения весенних
Дней.

Общественности
Пролетариата
Ты был угоден
Только раз из
Двух.

Когда иронией
Ты ранил
Перемены,
Так...

Бывают в жизни глупые обиды:
не спишь из-за какой-то чепухи.
Ко мне пришёл довольно скромный с виду
парнишка, сочиняющий стихи.

Он мне сказал, должно быть, для порядка,
что глубока поэзия моя.
И тут же сразу вытащил тетрадку -
свои стихи о сути бытия.

Его рука рубила воздух резко,
дрожал басок, срываясь на верхах.
Но, кроме расторопности и треска,
я ничего не видела в стихах.

В ответ парнишка, позабыв при этом,
как «глубока» поэзия моя,
сказал, что много развелось поэтов,
и...

Уважаемые
товарищи потомки!
Роясь
в сегодняшнем
окаменевшем дерьме,
наших дней изучая потемки,
вы,
возможно,
спросите и обо мне.
И, возможно, скажет
ваш ученый,
кроя эрудицией
вопросов рой,
что жил-де такой
певец кипяченой
и ярый враг воды сырой.
Профессор,
снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
о времени
и о себе.
Я, ассенизатор
и водовоз,
революцией
мобилизованный и призванный,
ушел на фронт
из барских садоводств
поэзии —
бабы капризной.
Засадила...

О, горе мне! За что мне это?
Зачем написано оно?
Две трети сетевых поэтов
читать мне скучно и смешно.

Свои плюгавенькие мысли
соплями склеили в стихи -
и вот они в Сети повисли
среди такой же чепухи.

Вам кажется, что перед вами
поэзия в большом долгу.

Но то, что здесь зовут стихами,
не пожелаешь и врагу.

Что толку в этой ахинее?
Что смыслит в бисере свинья?

Хотя, свинья порой умнее,
и в том почти уверен я...

И даже объяснять не стану,
поскольку это всё...

Вечный странник на большой дороге,
Я уйду в неведомую даль:
В мир, где счастье будет — лишь немногим,
Остальным — тревоги и печаль.

Из Страны Мечты в Страну Обмана
Предстоит навеки мне войти...
Я — войду, — но Руны Аримана
Остаются на моём пути.

Кто-то скажет мне, что всё напрасно:
«Что тебе! не хочешь — не иди!»
Я ж, дурак, отвечу: «Жизнь — прекрасна;
То ли ещё будет впереди!»

Я устал уже, но, как ни странно,
Я с дороги не хочу сойти
И иду, а Руны Аримана
Остаются на моём...

Пиджак потёртый и кургузый,
Манжеты край заколосился.
Поэту заменила Муза
Жену... вот он и обносился.

Он нищ, ведь всё богатство мира
Отнёс любовнице строптивой,
Теперь один в пустой квартире
Слагает стих ненормативный.

Со всех работ давно уволен,
Поэт голодный - эко диво...
А та, с которой стал голь-моль он,
К нему давно не приходила.

С воображением кипучим
Легко загнуться от горячки,
Без женщины дойти до ручки,
Сыграть от воздержанья в ящик...

- Негоже...