Поэзия лист упал

Будет осень листать,
Дни рукой золотой.
Будут птицы кричать,
Над моей головой.

Пролетели года,
За спиной прошлым став.
В память снов навсегда,
Листом жёлтым упав.

Пламень жёлтой листвы,
Лес осенний поджёг.
Жесткость жухлой травы,
В снах осенних дорог.

И как летом, босым,
Вдоль реки по утрам.
Сквозь туман в белый дым,
Не уйти по лугам.

Будет осень листать,
Дни рукой золотой.
И пойму я опять,
Жизнь прошла стороной...
Марковцев Ю.

Жил да был Иван Иваныч,
очень добрый стариканыч.
Самоваром его звали
чаепитцем все знавали.
Лет пятидесяти он,
и здоров как чемпион.
Он всегда давал советы,
слал при случае приветы
всем знакомым, близким, дальним,
вот таким он слыл банальным.
Любил звать к себе на чай,
первых встречных невзначай.
Все в селе его любили:
с утра до ночи хвалили.
А тем временем с небес,
злился очень страшный бес:
«Это ж надо, один он
не пьет водку, самогон,
только лишь чаи гоняет,
мне губить души...

Пришел осел в собрание "певцов",
Он мысль глубокую на суд принес,
Она терзала, жгла, покоя не давала.
Про жизнь, про счастье и любовь к простой...
Нет, не простой, а восхитительной охапке сена.
Про то, как хороша она в покос,
Сочна и духовита, а как потом хорош навоз...
Для трав душистых и будущих их поколений.
Певцы однако на осла внимания не обратили,
Чирикали про солнце и луну, Заход, Восход,
Упавший лист, загадочную тишину...
Задумался осел и понял - истина в сучке.
Хорошему...

Однажды, в размышленье погруженный
я испытал желанье закурить,
и видел я: во мраке подсознанья
ехидный глаз зажегся, голова
змеиная из мрака проступила,
дразня меня раздвоем языка,
но размахнувшись, мощно я ударил
в прищурый глаз, и тут же, отделившись
от телесов, глава преобразилась
в подобье жабы
и ушла в глубины,
и вместе с тем желание исчезло….

Однажды, в размышленье погруженный,
почувствовал я в сердце чистоту,
и видел я: душа моя сидела
на каменной ступени; белым светом...

Мне яблоко упала на колючку.
Лисенок налетел в пылу игры
И обругал, что будто я канючу,
А я терпел все это до поры,
Но вот в том урагане вьются листья
И мечутся, такие золотые,
Засыпали, теперь уже не выбраться,
И черти там скакали, как шальные.

Их Леший усмирил едва, да только
Он как медведь шатался по лесам,
А ежик виноват, на гриб он скользкий
Наткнулся, и упал, конечно, сам.
Едва я отбежал, вот веселился
Там Соловей на ветке в этот час.
А это просто осень здесь царила.
И...

Вибраций, зародились, тех наветов, чту руки
тянут к нам и нашим близким, подсказки,
что не поняты,………………………………..
И склизки, наши чувства, не окрепли, что
могут показать, а не увидеть, того что будет
и глаза закрыты, боятся света, зайчиков луча,
очки, что не спасут от облученья, а чаянья не
отведут руки, того меча, что занесли над на-
ми, аминь в конце, плеча, удар за нами, а мы
другую щёку отдаём, на заклинанье больше
уповаем, того клинка, что клином называем,
убийцу он найдёт...

(Не постиг постриг, расслабился, весь напрягся,
разухабился, разохотился и собрался, миром
вещью, упивался, разуверился, и поверил,
видно был и не стал, как берег, оттолкнулся
и исчез в дали, и попал сам к себе в долю,
частность и собрал, всю свою алчность, добро-
ту, пустословие, и молчание и «тризвоние»
и мычание)
(его серости, черноте и свету одновременно)
(или колоколу куполу и его изнанке, правди-
вой и шальной обманке, сознанию его потока,
пунктиру, и точке и листу, он чист и...

Я ветром осенним стыдливо облизан.
Он в этом году исключительно ласков.
Шуршит под ногами тихонько как призрак
И листья на нос примеряет как маски.

Щекочет дождем. На собаку похожий
Скулит за углом, завывая плаксиво.
Холодными лапами трогает кожу,
Но бережно очень, за что и спасибо.
1.10.02

Скоро

Что-то лето задержалось,
Как-то осень запоздала,
И дождей слепая жалость
Сжалась в тучах за Уралом.

Впрочем, скоро по прогнозу
Расцелует щёки стужа,
Расцарапают морозы
Ночью...

С такими мыслями и горем
Купец Василий вышел в ночь
За синим тридевятым морем
Искать похищенную дочь.

И снарядился не на шутку.
И ружей взял и барахла,
Чтоб отыскать свою малютку
И вырвать из объятий зла.

Когда ж прощаясь за порогом
С женой обнялся у ворот,
Пообещал ей перед Богом
Вернуться с дочкой через год.

Не позабыл с собой припасы.
Старшой Микола – тоже здесь.
И хоть всего четыре класса,
А силушки уж малость есть.

Братья двоюродные мигом
В дорогу снарядили воз.
И...

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...