Поэзия голова

В высокой кастрюле хомячка жила.
И девять малюток она привела.
А чтоб увеличить для них рацион,
она выбиралась за пищей во двор.
И стали все думать и просто гадать:
-Как можно из крепости этой удрать?
Наверно, хомячка умеет летать?
Тем временем, щёчки набив вкуснотой,
мамаша быстрей заспешила домой.
Сложив в пирамиду все листья вокруг,
с вершины её она прыгнула вдруг
к сынишкам и дочкам,
заждавшимся мать.
И нечего голову людям ломать!

Глазами пустыми подслеповатыми
По комнате шарю в панике
Уши затыкаю шариками ватными

Слишком много голосов истеричных
В комнате звучит моей
Чтоб услышать те, что в голове-мне лично!

Сейчас удары даже не удивляют
Настолько они неожиданны
Много лет подряд меня убивают

Я сама под них подставляюсь
И некого больше в этом винить
Зачем я на ноги опять встать пытаюсь?

Вера в человечество глупая,детская
Ничем неистребимая...
Бинтую сосуды лескою
Я опять умерла,любимая!

Состояние свободы
грузит цепями нас в плен,
состояние полета
опускает нас на землю,
состояние..-минуты,
и ему я не поверю,
что за вздор несет мне ветер
в этот темный, грустный вечер.
Пролетая над окном,
капля расстекаясь,
мне шептала тихо,тихо...
"Ты такая, ты другая.....
Пролетали мысли ловко,
в голове кружился ветер,
но теперь я стала взрослой,
в этом черно-белом свете.

Жил да был петух Пират.
Днем и ночью драться рад
был со всеми, кто встречался
и задеть его старался.
Был он черным от природы,
очень смешанной породы.
Глаза яростью горели,
перья как смола блестели.
А на лапах когти тигра,
все боялись даже игры
с тем Пиратом затевать.
Мог свободно заклевать.
Шпорами нанести раны.
Лучше был любой охраны
у хозяина Матвея.
Тот для друга, не жалея,
любой корм с руки давал.
И похвалы расточал:
«Мой пятух очень бесстрашен.
В гневе зол, драчлив...

Ну вот надо опять оторвать лист
Настенного календаря.
Я просто психованный террорист
И всее старания зря.
Завтра снова поздно вставать
И обжигать горло кофе.
Как-то поднадоело терять
И строить из себя профи.
Очередной раз одевенье маски,
Панциря,щита..как хотите.
Закончились яркие краски
И все серо-черное,вы уж простите
Мне не хочется даже это писать
Но нужно вылить мысли
И когда нечего вам сказать
Я говорю.Мне уже кисло
На все, на всех, но я рада
Тому, что смогла вот так.
Я...

Постоянно преследует дым сигарет,
На голову-капюшон.
Всем улыбаться-не тот менталитет,
А иногда спасает лишь он.
Ровно без двадцати
Ты выйдешь ко мне.За мной.
И будет все хорошо почти,
Ты пойдещь на меня войной
Чувств,эмоций и мыслей.
Я все впитаю и отвечу иной
Реакцией, чем привыкли.
А во всем остальном
Все по прежнему,так же.
Когда-то я стану стальной,
А пока каждый день репутацию мажу...
Хотя нет, не мажу, подтверждаю опять,
Что я- не такая, как все.
И не надо поступков все...

Один Господь - моя обитель,
Тепла, Любви и Доброты
Я так часто с головой ныряю,
в твои духовные терпения родники.

Сможешь дать мне невзгоды - приму их,
обнажая мой истинный путь
и особенно, в час покаяния,
душу падшую к Тебе протяну.

Излечусь я молитвой, слезами,
орошая черноты свои,
я от Света того просияю,
самым главным в судьбе
- станешь Ты!

Блестящие ногтевые пластинки
Отвлекают и завораживают
Синенький Тинки-Винки
Бутерброды в стекло заворачивает
Струны вен на худой руке
Глаза горечью брызгают
Лицо любимое в муке
Облаплю и затискаю
Гири на веки, в легкие насосы
Тумана в голову, в уши - голоса
Лопнули стальные тросы
Прервалась сплошная полоса

Снится мне сон
Прикрою лишь веки:
Возле Кунгура
Молочные реки.
Облако в небе
Бродит овечкой,
Кот-лежебока
Спит на крылечке.
Запах черемухи
Голову кружит,
Куры кудахчут
У высохшей лужи.
Вглубь огорода
Манит болотце -
Можно пропасть
Как за срубом колодца.
Вспомнив во сне
О маминой ласке
Маленький мальчик
Плачет в коляске.
Маковки церкви
Желтеют в лазури.
Вот бы пожить
Еще месяц в Кунгуре!

Вдыхаю полной грудью я
Пьянящий, свежий воздух марта.
Счастливая, твержу, судьба моя
И только лишь в одном я виновата.

Я виновата в том,
Что поздно рождена,
Что горе горькое
Хлебнуть я не успела.

Когда в тридцатые,
Голодные года…
Лепешек из травы
И выжимок не ела.

Не знала я, как голодала мать,
Чулки со швом, на рынке продавая
И туфли с венским каблучком
На сто грамм хлебушка меняя.

Я виновата в том,
Что не было меня,
Когда война пришла
Со страшною разрухой...