Поэзия гефсиман

В нашей жизни правят,
Много предоставят,
Три магических четвёрки.
Строгих шесть дуальностей,
В мире виртуальности,
Вездесущие шестёрки.

Двойственность запутана,
Тайною окутана,
Жертвенность желания не в счёт.
В хаосе смешения,
Есть ограничения,
Щедрость к состраданию придёт.

Сакральный смысл числа,
Трактует каббала,
Дюжина углов, что единичны,
Двенадцать оснований,
Для сохраненья знаний
На уровне трёх стадий четвертичных.

Законные потуги,
В законченности круга...

Репрография

Рек слово Агамемнон, зарыдал,
Разбил золотоструйный кубок о стол,
Тогда и речь свою он не узнал,
И ссребрился Иакове-апостол.

На яствах кольца змей позапеклись.
Не хватит просфиры и для келейных,
Виждь, розочки червовые сплелись
На чермных полотенцах юбилейных.

Распятие поправший Иисус
Явился из темничного подвала,
Волошковый венец усеял гнус,
Сквозь черен каждый змейка проползала.

И разве не ко Господу леса
Дощатые чрез очи возвивалисъ,
И разве не теряли...

Начинает расти трава сквозь асфальт,
Я искала тебя и слова как базальт,
Пробивалась к тебе сквозь века, жгла мосты,
И всё думала волновалась, как там ты?
Как живёшь без меня дорогой, помнишь ли?
Я теперь же по жизни одна, и цветы,
Те, что рисовал мне ты, все поблекли,
Всё прошло пролетело, лишь одни посты,
Нет былого, нет гармонии, красоты.
С шумом гроз май явился уже и с дождями,
Месяц последний Весны холст свой натянет,
Все цвета, сирень, ландыши и тюльпаны,
Только нет больше...

Забудем метели, снег талый,
и сколько их было дорог,
где веточек пряжу смотала
ракита в зелёный клубок.

Сто лет на двоих - не года,
пустых разговоров не требуй,
и что-то споёт нам вода,
баюкая сонное небо.

Две звёздочки в прядях ветлы
и близость родного плеча...
и майские ночи светлы -
тюльпана не гаснет свеча.

Валерий Мазманян

Уже с утра томилась зелень
предчувствием большой грозы,
а лето красное звенело
крылом летящей стрекозы.

И пахло клевером и мятой,
блестел асфальт сухих дорожек,
и одуванчик в травы прятал
седых волос короткий ёжик.

Но вдруг засуетились тени,
качнулись вниз верхушки крон,
и брызги белые сирени
летят в открытое окно.

Всего лишь несколько мгновений -
и в душной комнате свежей...
так ждут душевных откровений
под музыку ночных дождей.

Валерий Мазманян

В траву с плеча упала шаль
из пуха тополей,
от слов твоих "мне очень жаль"
душе ещё больней.

И вместо неуместной лжи -
один безмолвный всхлип,
и пчёлам голову кружил
дурман цветущих лип.

И бабочки ловили сны
густой травы у ног,
а тень от бронзовой сосны -
начало всех дорог.

Шмели гудели про июнь...
где наши разошлись следы,
там одуванчик - белый лунь -
летит на свет звезды.

Валерий Мазманян

Манит пчёл кудрявый клевер,
одуванчик свято верит -
седина его волос
от коротких летних гроз.

Руки нежные обнимут:
грозовые тучи - мимо,
капли чистой синевы -
васильки среди травы.

Полем пьяным от росы
можно к небу, но босым,
пять минут - всего пути,
если под руку идти.

Скоро ляжет листьев медь,
а сейчас давай смотреть
в мир сквозь крылья стрекозы
до восторженной слезы.

Валерий Мазманян

А нам от летней благодати -
мы как хотим, так время тратим:
то дорожишь одной минутой,
то дни недели перепутал.

И словно растревожен улей -
все звёзды у окна в июле,
я знаю - слово будет лишним,
что поцелуи пахнут вишней.

Зажгу свечу - уже час поздний,
загар твой отливает бронзой,
пришло из глубины веков -
свет манит нас и мотыльков.

Начнётся утро с птичьей трели...
и мотыльки, что не сгорели,
исчезнув в синеве рассвета,
опять поверят в вечность лета.

Валерий Мазманян

«Есепкин каноничнее Пушкина и сокровеннее Бродского, но его эсхатологическая гениальность претит массовому сознанию и коллективному бессознательному современников. Отсюда вынужденная элитарность последнего великого столпника.»
Ю. Лотман

XXI

Ирод, Ирод, се брашно твое
И в амфорах вино ледяное,
Алавастром ли, гипсом остье
Смерть забелит - мы виждим иное.

Колоннаду и сад обойдем,
Не четверг, а серебро лиется,
Во златых кашемирах блюдем
Тайность вишен, пусть Хала смеется...

Травой ложился скошенной
у ваших ног, хорошая,
летел листом осиновым
за вами вслед, красивая.

Пылала осень поздняя
мы рвали звёзды гроздьями,
и в омут ночи падали
цветными листопадами.

Чужие судьбы правите,
а у меня на памяти -
в оконной синей проруби
два облака и голуби.

Прошу простить, хорошая,
что я, как гость непрошеный,
хмельной от воздуха весны,
молю впустить в ночные сны.

Валерий Мазманян