Поэтическо философское

Не убоюсь своих одежд
В себе не убоюсь –«чужого»
И сладость призрачных одежд
Меня уж не заманит снова

Не умалю свой скромный вид
Пред чистым Небом – Океаном
Увижу зависть, ложный стыд
И здравомыслия туманы

В кровь руки, ноги изодрав
Не убоюсь суждения многих
Мне все равно кто из нас прав
Приемлю пыль своей дороги

Я много раз болел любовью,
но в жизни любишь – только раз –
я без раздумий выбрал Бога,
но Бог ответил: не сейчас.

Я жёг мосты, мостил дороги,
но в жизни, есть один лишь путь –
я без раздумий выбрал Бога,
но Бог ответил: позабудь.

Я разбазарил слишком много,
в остатке – ближние, семья,
но я уже не помню Бога,
и Бог сказал мне: это Я.

Из глубины неясности мерцаний,
До дрожи- хрипоты и лёгкости касаний.
Прохладой вечеров, морозности дыханий,
В объятья тёплых губ, неистовых желаний.
У тихих вечеров невнятные причины,
Потоки странных слов, раскрашенные гримы.
Снежинки на стекле плетут свои узоры,
Про мир в котором мы наверно не знакомы.
Случайно в полутьме прильнёшь к моей ладони,
И растворишься в сне среди своих симфоний.
Закружишься в мечтах в неудержимом вальсе,
С улыбкой на устах склонишься в реверансе.
И...

Жизнь угасла, как потерянный рай,
В котором мне не было места –
Не успел я и шага пройти,
Как Выбор был уже сделан.

На кардиограмме сердец – тишина,
И лишь следы остались, обращённые в пепел –
Того, что 20 лет с годом назад
Было, что Маятник, запущено Небом.

На исходе дней погребённых
Под заживо мёртвым светилом
Полотнища алчущих звёзд
Роняли мечты – и одна из них сбылась.
А с ней – тобою украденный Свет
В сердце моё когтями вцепился…

Я нёс эти искры, сгорая дотла,
В надежде...

Обычный день привычного царства
Поднял уставшие веки.
Я проснулся? Но как же так?!.
Мои глаза по-прежнему слепы…

Отчего мы по кругу шагаем
На площадях Бесплотного Чуда?
Слепые люди… нет, мертвецы, ведомые страхом, –
Почему мы превратились все в мусор?!

Бомжи, наркоманы, нерождённые дети –
До чего ещё окостенеет наш разум?!
Где ты! Единственный мой Человек,
Не сгнивший на помостах этой драмы?!

Мы сами придумали суррогатную жизнь
И, пав на колени, к ней обратились:
Рукотворный...

Надежда…
Все время обманывает нас
Сластит и манит
Живи теперь
Живи сейчас
В мире нирваны

Танцует за окошком вьюга.
Не пожелать врагу иль другу
Ей подтанцовывать... вне дома.
Но мужику она знакома.
Он жарко печку затопил
И чай из самовара пил.

В том не было самообмана,
Немало пережил он вьюг.
Уют нарушил вдруг, нежданно,
Довольно громкий, в двери стук.

Увидев череп, удивился,
Едва открыл пришельцу дверь.
К нему, как страшный сон явился.
И... голос:«Да, я Смерть, поверь!»

Аж ущипнул себя бедняга,
Не веря собственным глазам.
На черепе был бант завязан
И в яркой...

Души крыло, как музыка, но в ней корпит и плоти скоротечность,
капризами хамелеона-ветра. Мной дышит стен холодный свет,
материи небытиё, подвижный образ вечности
на зубчатых колёсиках часов, страсть к женщине – желание бессмертья.

Я раб свободы; вожделенье – пол души; взгляд капает свинцом,
в идеях воплощая бытиё вещей; и этот город медно-бледный,
из кристаллических решёток новостроек – он словно мёртв, но он живое существо –
он плотски слепнув – прозревал, что до рожденья знал идею...

Потихонечку я забываю
Мой кирпичный, оранжевый дом.
Протянулась тропинка кривая
За чужой и далекий кордон.

Словно злая и подлая сила
Потешается вновь надо мной.
Будто с прошлым меня разлучила,
Не пуская обратно домой.

Этот дом называли сараем,
Эту улицу «дном» нарекли.
Для меня же они стали раем
На окраине мрачной Земли.

Здесь я как-то увидел впервые,
Как алеет вдали горизонт.
С этой улицы в дни роковые
Уходили родные на фронт.

И когда-то, без лишней огласки,
В нелюбимые...

Не бойся
Чаще
Заглядывать в глаза...

Там взгляд привычный
Теперь ушел в себя,
Лишь изредка откликнется участьем.
Там радужная оболочка
Не радостью,
Не разноцветьем,
Но желтизной потухшей отливает.

И жест руки нервически замедлен,
И тело,
И движение,
И взгляд--
Тоска.

--По бытию?--
но это
не торопись понять.

1980г.