Поглядеть

По полям по перелескам стелется туман.
Прошуршит ли звёздный дождь,
наметёт ли снег.
Засыпает белый снег под скалой карман.
Там лежит, лежит давно, чёрный человек.

Дурно пах комбинезон, зверь не подходил.
Тихо кружится метель,
искорки, стекло.
Двадцать лет его прошло, больше не пожил,
и в том месте, где лежит, под скалой тепло.

Белый снег, белый снег, серая скала.
Посижу подле холма,
остывает стынь.
Много снега вокруг, хрупкого стекла,
и мороз нарисовал снежную полынь...

Уходил как всегда до утра
И улыбку дарил на прощанье.
И немые срывались слова.
«Не скучай» промолчав, «до свиданья»…
Шел нелегкой походкой домой.
Где жена и любимые дети.
Ей казалось прощанье – тюрьмой.
И слова его – вечные сети.
И негромкое слово «пока»
Она с уст проронила небрежно.
На него поглядев свысока…
Как все сложно, и как неизбежно…
Показать свои чувства нельзя.
Слишком много вокруг негатива.
Променяла коня на ферзя.
И другая теперь перспектива…
А вечернее кофе в постель...

Тучи встали. Замерла природа.
Солнце серебрит их и лелеет.
Ветер стих, и в пламени похода
каждая туча парусами реет.

Солнце, в землю бросив якоря,
холод осени нам снова нагоняет,
день окончен, прожит снова зря,
медленно, как солнце, догорает.

Не печалься о былой любви,
во страстях ты не ищи ответа,
ведь любовь, как свет, а страсти – ветры,
прямо погляди, и вновь живи.

Чувства смертны, как сама природа,
как деревья, травы и цветы.
Догорают в пламне небосвода,
провожаешь их...

- Убить бы тебя... - А за что?
- За то, что ты мне изменивши.
- Пошто ты меня так, пошто?
Ведь я же его не любимши.

- Убить бы тебя... - А за что?
- Ушла ты, меня обманувши.
- Пошто ты меня так, пошто?
Мне просто одной было скушно.

- Убить бы тебя... - А за что?
- За то, что тебя повстречамши.
- Пошто ты меня так, пошто,
Когда нас судьба обвенчамши?

- Да сколько ж тебя мне терпеть?
Поглядь, ужо выросши дети.
- Идти по одной нам тропе
Теперьча до самоё смерти.

- С чего бы...

И все же, что такое грусть?
Боль, одиночество, печаль иль разочарование,
А может все наоборот и это просто чуда ожидание?
Она приходит как то вдруг негаданно- нежданно,
Тихонько двери отворит и поглядит печально.
Приносит грусть с собой покой и умиротворение.
Становится вдруг так легко, и больше нет тревог, сомнений.
Грусть помогает посмотреть на мир вокруг меня,
На пенье птиц, восход, закат, журчание ручья.
Я слышу в этой тишине то, как поет душа
Под звуки флейты, что в руках у моего...

Ястребинка средь мраморных плит
в небо синее нежно глядит.

Здесь, в ущелии, солнце печёт,
и родник пересохший течёт.

Тихо падает струйка воды,
орошая траву и цветы.

Там, где ковшик хрустален и чист,
изумрудный глядит стрелолист.

Здесь – пристанище верное фей,
здесь давно не бывало людей.

Только мерное жужжание пчёл,
для которых цветки, словно стол.

Собирают утробой нектар,
тихо клонится золотом шар.

Распрямился, хозяйка-пчела
уж к другому столу перешла.

По утрам...

Здравствуй мама, вот опять я дома,
Вновь пришла в твой дорогой чертог,
Все здесь так привычно, так знакомо,
Крики чаек, золотой песок.

Снова слышу громкий гул Привоза,
Где меняют, торг ведут, крадут,
Покупатель здесь всегда заноза
В мягком месте, вот туда и шлют.

Рыба второй свежести, а как же?
Воланду Привоз наш не понять,
Грузчик мат загнет пятиэтажный,
И не сможешь не захохотать!

Мы его оставим с полной кружкой,
На вокзале, аж до хрипоты
Донести пытается старушка...

"Вперемешку с трубы завыванием
и со стоном сгорающих дров"
поддадимся мы очарованию
зимних, длинных таких вечеров.

Ты положишь ладошку на скатерть и,
как небесный святой херувим,
поглядишь на огонь... Будет кстати ли,
но сегодня опять помолчим....

Не доверяй астрологу судьбу,
клевещет он, тяжёл его кошель.
Иди своей дорогой, а молву
ты выстави безжалостно за дверь.

Читая книгу, погляди меж строк,
домыслишь за писателя сюжет.
Взял револьвер, не зацепи курок,
всё меньше некрологов для газет.

Живёшь в России – будь готов ко тьме,
так размышлял я, падал снег и стыл
в сугробе, сердце плавилось во мне,
я этот снег, наверное, полюбил.

Нет, я не знал, что значит, полюбить.
Молчало сердце, почернел сугроб.
Я, это тот, кто не...

Кипарисы на берегу моря
Прошло сто лет, а может больше,
но поглядев на полотно, я
прошептал: великий Боже,
живет Куинджи все равно.
Своим неповторимым взглядом,
он рассказал про яркий свет,
сколь тот могуч и многогранен,
во всем раскроет нам секрет,
а рядом в неглубокой тени,
царит безжалостная тьма,
но, то обман и приведенья,
ослепли слабые глаза.

Сколь в черноморских кипарисах,
сочна зеленая листва,
мы словно слышим шелест бриза,
сквозь ветки дышит синева...