Погибает

От слов родных удар всегда больней,
Он может принести немало горя,
Ведь без родных ты словно без корней,
Ты погибаешь в каждой с ними ссоре.

Чужие что? Ударили – ушли,
Но ты, ища защиты, мчишься к дому.
А если больно бьют тебя свои?
Уйти возможно только в гнев и злобу.

Ты оступился, глупость совершил –
Чужой тебя обидит – и в сторонку,
Но лишь с родными выбьешься из сил,
Когда мораль начнут читать вдогонку.

Тебе и так безумно тяжело,
"Ну поддержите" – просишь слёзным взглядом...

Нам гирлянды сосуль – чепуха:
Крыша мёрзнет под снегом и едет -
От сосулек спасёт Ж К Ха,
Поведя к коммунальной победе!

Не только уголовники – все раньше в руки ломики
Бывало брали! - Дворники ломали толстый лёд…
Теперь – сплошные комики, нетрудоалкоголики,
Смакуют кинохроники под выкрики «Вперёд!».

Пусть растут в Ж К Ха платежи,
Наша крыша в пути и в сосулях!
А бабуле в очках подскажи* –
«Не сиди под сосулей на стуле!»

Шагают на прогулочке по льдом покрытой улочке...

И метнулась "зелёная" к небу
Мы в атаку пошли умирать
Сапогами, взрыхляя Планету
Чтобы легче ей нас принимать

Я - вчерашний студент первогодка
Не успевший "люблю!" дописать
Мой диплом в сов-информовских сводках
О потерях лишь станут читать

Был последним в колоне по-трое
В той шеренге во весь эшелон
"Мне б винтовку!"- просил перед боем
"У второго поднимешь потом..."

И в красивое жёлтое поле,
В голубую его пастораль
Мы влились несгибаемо, стоя
Словно мы не пехота, а сталь...

Зажав руками крест нательный,
Смотря на землю вдалеке.
Я умирал зарёй рассветной,
Ежесекундно, налегке.
Срываясь вниз, снискавши славу,
Грозясь неведомым врагам,
И пил я сладкую отраву,
Что каждый день дают и вам...
Уберегая недостойных,
От страсти адской, но земной,
Я видел падших и безвольных,
Нашедших в страсти той покой.
Я видел сильных и убогих,
Я видел честных и лжецов.
Упрямых, искренних и строгих.
Сынов рожденье, смерть отцов...
Я видел...

Мои стихи — Поэзия Ночей —
Просты, и как простое — гениальны, —
Как будто в тишине звенит ручей:
Не просто так, а — часть Реки Фатальной.

Я! избалованный потомок двух веков,
Не стану пить «Распутинскую водку»,
Катиться вниз под тяжестью оков
И рифмовать скакалку на селёдку!

Я! что прошёл Архей и Неолит,
Я! затерявшийся в просторах Современья,
Я! не безродный, но — Космополит, —
Я не подвержен смерти и старенью!

Смотрите, люди, это Я иду:
Не пропустите эту знаменитость...

Исписался поэт беспристрастно
Время фразы придумывать вышло,
Мне любовь стала слишком опасна,
Я любовь перестал сердцем слышать.
Я её уж не чувствую больше.
И она мне не снится порою
Время горечи стало чуть дольше
Что написано, стало золою.
Руки греет в огне он бумажном
И с золой пропадают все мысли
Все стихи, были раньше так важны
Между ним и золою повисли.
Не напишет он строчек глубоких.
И не выкрикнет тонкую фразу.
В это время игр жестоких
Не проронит он слово ни разу.
Ни...

Ласкает солнышко траву,
Да плещется река.
Русалки прячутся в волну
От парня рыбака.


А он, бедняга, не поймёт -
Девичий, вроде, смех...
Попал парнишка в переплёт
Русалкиных потех!

И тут втянуло поплавок,
Видать, ударил сом!
Рыбак метнулся и подсёк,
И хвост плеснул веслом.

И захлестнул его азарт,
И леску повело...
Ну, наконец, сегодня фарт!
Рыбалка, как в кино...

Он спрыгнул в воду, взяв сачок,
Но что-то тут не то...
На карася ведь был крючок,
А тут кило на сто...

С неподдельною чистой любовью
Нежным,добрым и любящим сердцем.
Каждый вечер я грезил тобою,
Все не мог на тебя наглядеться...

Ты же шла, взор надменный бросая,
Улыбаясь порой чуть заметно
Я смотрел свои чувства скрывая,
Погибая в любви безответной....

Я дарил тебе нежные строки,
И поля с полевыми цветами,
Ты сказала : "Ты друг мне и только!"
Разбив вдребезги вазу с мечтами.....

Однажды Лев, нужда была такая,
На должность писаря оформил попугая.
– За неименьем грамотной синицы
И попугай сгодится! –
Так Лев сказал
И Дятлу приказал
Учить на должность попугая.
А тот, заданье выполняя,
Стал Попку обучать,
И замечать,..

Что туповат хохлатый Попка,
Хотя язык подвешен ловко
И есть немалая сноровка
На посетителей рычать,
Льву подхалимски подражая,
И тех клевать, кто Льву мешая,
Смел перед Мордою торчать!

Лев эти игрища любил,
Хотя порою и...

Он хотел оседлать, как коня, этот «Айрин».
На виндсерфинге мчать по гривастой волне.
Ураган оказался свиреп и коварен.
Он наездника сбросил и скрыл в глубине.

А не так ли иные из нас, стихотворцев,
Возжелав покоренья вершин, крутизны,
В сумасбродно-отчаянном противоборстве
Погибают на гребне высокой волны?..