Подвенечное платье

Не говори ни слова -
Глаза открыли дали!
И неба голубого
Осколки засверкали!

Коварные, как омут -
Вдруг всполох языками!
Огнём неугомонным
Вглубь неизвестность манит!

В воздушном платье белом
Весна бежит по лужам!
Дурманом сладким ветер
Влюблённых в танце кружит!

желтое платье
обьект воздыханий и тайных желаний
Но только ночью

Желтое платье
зимнее солнце примерило.
Значит скоро весна...

Бальное платье, кружево
Танго голову кружит...
Может, станцуем мазурку?

Тонкое платье
И душа нараспашку.
Ласковый октябрь.

Вот Россия «продвинулась» у нас,
Что трудно поверить здесь сейчас...
За, что зарплату сейчас платят?
Видать за то, кто быстрее тратят...
Покупая самолёты, яхты виллы за границей
Что б от уголовных дел... можно было скрыться птицей...
Вот, к примеру, Оборонсервис взять:
- Где воровство выявили следственные органы опять...
Где руководитель пять миллионов в месяц получал
В рамках программы «спец корреспондента» видать...
Руководитель миллиарды воровал.
Знать платят тем... кто...

ты купила платье
и стала счастливой
завидую и любуюсь я

Шёл Кутузов на французов,
С ним был Платов атаман.
С казаками по рейтузам
Отстегал их- "ой, шарман!"

Бил Даву и с ним Мюрата
Атаман казачий Платов.
Даже ихний маршал Ней
Убежал домой скорей.

Проиграл Наполеон,-
Не вернётся больше он.
С Платовым не пошалишь,
Казаки идут в Париж.

Надавали супостату
Хорошенько мы по заду.
Пусть запомнит на века
Платовского казака!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013

Печаль приходит платой за любовь,
И бесконечные рождает дни и ночи.
Она нас заставляет хмурить бровь,
Чтоб скрыть свои заплаканные очи.

Она прятала крылья под платьем,
Расправляла их только во сне,
И сестрою была среди братьев
На запачканной горем земле

Тяжело было ей в одиночку,
Ангел правит, где есть доброта.
Для неё Мир был лишь комочком,
Всё летала в высь, в облака.

Но, однажды забыла дорогу
И оставила дом навсегда,
Не вернулась к родному порогу
Домом стали теперь небеса.

Улыбалась, смеялась и пела,
Расцвела и летела на свет,
Только крылья себе опалила,
Не остался теперь их и след.

И вот нечего больше...