Подушки

Нет, мне ни в чём не надо половины!
Мне дай всё небо, землю всю положь!
Моря и реки, горные лавины –
Мои! Не соглашаюсь на делёж!

Нет, жизнь, меня ты не заластишь частью –
Всё полностью! Мне это по плечу!
Я не хочу ни половины счастья,
Ни половины горя не хочу.

Хочу лишь половину той подушки,
Где, бережно прижатое к щеке,
Беспомощной звездой, звездой падучей
Кольцо мерцает на твоей руке…

Котёнок умер
постаревшей кошкой
и катафалком
вслед за «неотложкой»
стучится ночь
в немой
дверной
проём…
а раньше
НОЧЬ
любимой частью года
ласкала
лунным светом
небосвода
и фонарей
неоновым огнём…
И звёздами веснушек
у подружки
звала не падать
в пустоту
подушки
а…
взявшись за руки
вдвоём
бежать туда
где тёмный водоём
ласкал волной
НЕБЕСНЫЕ веснушки…

Теперь
и даже кошки в доме нет
лишь ночь грустит
со мной
на тет-а-тет

Сводный оркестр заиграл вдруг на улице,
Ветер весёлый заправский тапёр.
Пасмурно небо. Деревья сутулятся.
Вечер с опаской крадётся во двор.
Звук барабанов. С завидным усердием,
Дружно подъезды грохочут дверьми.
Тени гуляют шумящими скверами.
Лезут на спину уставшей скамьи.
И маршируя, сверкнув саксофонами
Труб водосточных, играют дома.
Заткнуты окна цветастыми шторами,
Взбиты подушки, готовы дремать.
Пусто кругом, и никто не осмелится
Выйти послушать, оставив уют.
Музыка льётся...

Был на земле всего один язык,
Одно наречие.
И заселил народец невелик
Всё Междуречье.

Плодился доеврейский пранарод
В Месопотамии,
Оттуда род Иакова пойдёт,
Скажу заранее.

Любил решать при пламени свечи
Вопросы вздорные
И научился делать кирпичи
Огнеупорные.

И взяли люди на себя обет
В своём тщеславии:
Чтоб след в истории на много лет
Они б оставили.

Построить башню до самих небес
Клялись не шёпотом:
«Хотим, чтоб Галилей туда залез
Для разных опытов.

Хотим, чтоб...

Моисею сообщил Господень Лик:
«Ты к царю имеешь отношенье,
Так скажи ему: Пусть выпустит Моих
Богомольцев на обряд священный.

Царь откажет вам. В ответ Я совершу
Куда большую по силе подлость -
Напущу на иноверцев не паршу,
Жабами Я поражу всю область.

Воскипит тогда Нил, тихая река,
От пассионарных земноводных.
Миллионы их взойдёт на берега
Наглых, бородавчатых, зелёных.

За ночь от таких непрошенных гостей
Земноводным станет мир повально.
А царю скажи, что жабы всех мастей...

Тебя нашли в цветной капусте
Похмелья ангелы босые.
Цвет талых льдов с оттенком грусти.
Твоих волос дожди косые.
Но крыльев дивных оперенье
Ты ощипала на подушки.
И долгих лет счастливой жизни
Тебе пророчит крик кукушки.
Небесных рыб чудные песни
Уже не вспомнишь ты спросонок.
Похмелья ангелы босые.
Звезды потерянный ребенок.

Кашель бьёт, моча не льётся,
А сочится под бинты,
И страшней всего, сдаётся,
С прихихи пришли кранты.

Как прожить без вас, не знаю,
Дорогие мусюсю.
О прошедшем вспоминаю,
Пребывая в позе зю.

Лет мне много или мало -
То ни мне судить, ни вам,
Но в дорогу причиндалы
Озираю по углам.

На диване старом бегло
Взглядом лишь остановлюсь,
Где пружины ваше тело
Изучили наизусть.

О давно забытых кралях
Он напомнит мне в пути,
Только сей предмет сакральный
Мне с собой не унести...

И пока братья стенали -
Зря продали, то да сё,
Одного они не знали,
Что Иосиф слышит всё.

Между ними, как рабочий,
В тот ответственный момент
Ошивался переводчик,
Завербованный агент,

Мастер на такие штуки.
Знает каждый атташе -
Длинные сатрапа руки
Начинаются с ушей.

В дальних комнатах Иосиф,
Чтоб никто не услыхал,
Тело на подушки бросил,
Сильно так переживал,

Заходился от рыданий,
Братьев продолжал любить.
Думал он о наказанье
И о том, как их простить.

Мщение и...

Вечер тихо спускался на город, подбивая подушки-сугробы.
Он заглядывал в окна жилые и спешил поделиться теплом.
Прикурив от луны сигарету, зажигал маяки для прохожих.
И заботливо на ночь машины накрывал серебристым чехлом.
Эта женщина, в лёгкой тревоге, из-за шторы, с надеждою робкой,
Ищет взглядом кого-то у входа… (подожди, не грусти, он – вот-вот…)
Поправляя уложенный локон (не ошибся ты, вечер, похоже),
Отраженью в стекле улыбнулась, прошептала: – Я знала – придёт!

***
Два окна...

Как в лесу стоит гора,
Под горою той – нора,
В той норе живёт Горыныч.
У Горыныча хандра.

Безнадёжно Змей влюблён:
Третий день в три горла он,
Не закусывая мясом,
Заливает самогон.

На горе стоит дворец,
У дворца – златой торец.
Вдоль торца Горыныч ходит,
Как заправский молодец.

Из окна торчит коса,
Плачет девица-краса.
Плачет горькими слезами,
Трёт накрашены глаза.

Слёзы горьки льёт она
И бранится из окна:
«Уходите, Змей Горыныч,
Вам Кикимора жена!

Вы – жанатый...