Подумалось

Любовь с Любовью встретились однажды,
но что-то между ними не связалось.
"Какая странная" - подумалось им каждой.
А может это только показалось?

Гаврила парень был здоровый,
Он часто лихо песню напевал,
Его кулак почти пудовый,
Бывало чью-то рожу задевал.

Хотя служил назло народу,
Он мать Россию так любил,
Что морду как-то немцев взводу,
Взял просто так да и набил!

Однако мудрые вопросы
Гаврилу мучили всегда
И начались тогда допросы
Подумалось , да не беда....

Увы, тут начиналась ссылок чехорда.
Погиб Герой. Так кончились его года!

Пшеничное солнце скользнуло в расщелину дня,
Открой свою дверь, на пороге ласковый ветер,
Он несет золотую пыль сказаний огня,
Он держит на хрупких плечах преданья рассвета.

А за ним по пятам одинокий бродячий напев,
О вражде и о дружбе, о счастье и горести душ,
Открой свои окна, за ними солнечный свет
Золотистой пшеницы в озерном расчесе луж.

Пшеничное солнце полощется вновь в янтаре,
Для чего этот миг наливается праздничной краской?
Может быть для того, чтобы просто подумалось...

В лавчонке по сбыту пустого товара
Кассирша в платке мусульманском по бровь.
-- Красавица, как тебя кличут?
-- Севара! –
А имя ее означает «Любовь».

Меня покачнуло, как после удара.
Неужто потеряннная здесь нашлась
Любовь? Пусть в платке мусульманском – Севара.
Неужто судьба, наигравшись, сдалась?

А взгляд у Севары открытый, лучистый,
А голос веселый и без хитрецы.
В смущении странном стою, неречистый/
Едва ли запишегь меня в удальцы,

Каким был давно, в молодецком начале...

Какой прекрасный вечер вчера я провела-
Встать на коньки решила лишь тридцать лет спустя
Копытами разъехались сначала ноги врозь,
Коньки для рук не взять ли?-подумалось всерьез.
Потом собрав что было-всю волю,дух и...раз!
По кругу заскользила!И оценила-класс!
Гордыня зафонфарила,но дух ее пресек:
Вокруг себя не глянула?Не сыпется песок?
Эх,зрелость моя,зрелость...Забыла ты кураж!
А ! К черту осторожность! и я подростком -в раж!

Странный сон: открывается дверь, а за ней - ничего...
Только новая дверь. И опять - будто в глупой игре.
И тупик не тупик, лишь в груди ощущенье его...
Этот сон, не мытарство ль души
на Земле?..

- Что ты хочешь, какого блаженства, какого рожна? -
Мой рассудок вспылил, безрассудное взяв за грудки.
И сказала душа: - Чтоб за дверью стояла она.
Чьи глаза так печальны, чьи руки как ветер легки.

- Для чего нам она? - усмехнувшись, спросила тоска.
И душа отвечала серьёзно без...

Он вышел из машины. Обойдя
Сияющую черноту капота,
И распахнувши дверцу, элегантно
Он руку предложил прекрасной даме;
И дама будто с облака шагнула
Подчеркнуто-легко и грациозно,
И в дом шикарно белый, со швейцаром,
Они вошли как некие виденья…

«Какая жизнь! - подумалось девчонке,
Замедлившей шаги по тротуару. –
Не как у нас - провинция и скука -
А тут идёшь, и будто фильм снимают!..
Какие уважительные жесты,
Какие благородные поклоны!
Как всё небесно, чисто и красиво!
Какое...

Шел по лесу грустный ежик,
Потерял один сапожек,
Шляпу,галстук и портфель-
Что за жизнь собрать сумел
Плачет ежик-как он сможет
Дальше жить без тех сапожек,
И портфель и галстук-святы,
Ведь без них не быть богатым,
И без шляпы он не важный,
Ну совсем не эпатажный!

Сел под деревом еловым,
А ему синички хором :
-Ах,какой красивый ежик,
Без своих смешных сапожек!
Глянул ежик--красота:
Небо синее,вода
Серебрится речкой вольной,
А тропинок сколь! Невольно
Вдруг подумалось ему-
-Я...

Осенний листик кружится печально.
Он против ветра устоять не смог.
На тонкой ветке жизнь была банальна,
И вот парит,что слабый мотылек.

"Куда бы сесть?"-подумалось невольно.
Внизу друзья его и земляки.
И не хотелось бы им сделать больно,
Упав на их тщедушные кружки.

"А может опуститься на дорогу",-
Кольнула мысль,но там машин поток.
Раздавят тело,измочалят ногу
Колесами об твердости дорог.

В сомненьях страшных метается листок.
То камнем вниз летит,то вверх рывок.
Секрет он...

Устал как собака, надломлен хандрой,
Лишь пёс говорит мне – не кисни.
Идём на прогулку, а следом за мной
Бредут потаённые мысли.

Я старый больной человек. Как протез,
Чужие во рту моём зубы.
К моим пораженьям побед перевес
Давно уже тронул на убыль.

Осталось одно - доживать свои дни
Развалиной Иерихонской.
И колокол уж не по мне ли звенит
В библейских его отголосках?

Три тысячи лет за три тысячи вёрст
В разрушенном Иерихоне
Скулит недобитый семитами пёс,
А слышно, как на...