Подснежник в стойке смирно

Летят перелётные птицы
Туда, где цветы и тепло;
Где солнце рождает зарницы
И будет уютным гнездо...

Ничто не заставит их сбиться,
С намеченной цели свернуть.
Сквозь бури, шторма и границы
Проходит тяжёлый их путь.

Но как бы ветра птиц не били
Вдали от желанной земли,
Летят они милю за милей
В родные "пенаты" свои.

Надежда им путь освещает,
Когда ураганы стеной.
А сердце упорно вещает:
"Домой, дорогие, домой!"

В нас вера святая хранится,
И в небе нас ждёт...

По стойким слухам: И. Кобзона -
Уже давным-давно ждет зона.
Все в прессе – скучно и заочно.
Пахан эстрады – вот, что точно!

Здесь не пахнет подснежник - здесь рассветы печальны,
здесь абстрактны надежды, нет желаний отчаянных,
тут не верят рассказам и не вторят ответам,
в сказках - праведным сказом, тут обманны секреты.
В увеличенных лицах, в уменьшительных ласках,
небо снова здесь в птицах, память снова вся в сказках...
* * *
…проживают здесь воины в странном городе теплом,
не смешно им, не больно, не понять недотёпам
что покрыто обманом, что - запрятано в сказку,
сонным мрачным дурманом льётся льстивая...

Разлилась тоска по всей России;
Кто о чём, но в общем о своём.
Прошлое давным-давно простили,
Накормившись нынешним житьём.

Испытаний век на долю вышел,
Переменами намучился народ,
И немало горьких стонов слышал,
А ещё точней, из года в год.

Катит горе дымной колесницей,
А над горем - неба бирюза.
Не дрожат уже от слёз ресницы,
К ним привыкли стойкие глаза.

В ожиданьи к небу внемлют руки
В каждом монотонно-буднем дне,
Но, опять капели звонкой звуки
Раздаются мило по весне...

На свете жил один мужик,
И всё к чему мужик привык
В какой-то незаметный час
Пропало и мужик угас,
А с ним и мир его иссяк...
Всё это дело было так..
Была у мужика жена,
Но как-то раз она ушла,
Уехал сын, забыла дочь,
И стало мужику невмочь.
И он, чтоб горе утолить,
Однажды стал нещадно пить.
Пропил машину он сперва
За то, что бросила жена,
И всем при этом заявлял,
Что эту стерву сам прогнал,
Что дети сволочи и гады,
Пороть их гадов было надо!
В кругу нечаянных друзей
Нещадно...

Что подарить тебе,хорошая?
Глаза прикрой,вздох затаи
Подснежники густой порошею
Ложатся под ноги твои?

Что пожелать тебе,красивая?
Спи нынче крепко,все скажу
Я этой ночью сны счастливые
В твою подушку уложу

Все мысли и чувства мне скомкал
Мучительный самообман:
Ведь бедность я принял за скромность,
Дымок над тайгой - за туман.

И ради девчонки отринул
Подруг и друзей караван.
За ум я начитанность принял,
Стекло принял за бриллиант.

Хоть правду сносил всегда стойко,
Мне душу терзает молва:
«Как мог эту грязную койку
Принять за роскошный диван?»

И всё же, ты неповторима,
В тебе волшебство и талант:
Стекло, что ты мне подарила,
Прекраснее, чем бриллиант.

Любуюсь я чёткостью...

Вот...пропустила я эту осень,
Как будто время перескочило.
Зима дыханьем своим холодным
Мои догадки мне подтвердила.

Какой-то холод внутри и пусто...
Так, что же делать? Да, я не знаю...
Ладонь раскрывши,ловлю снежинки,
Возможно в них я ответ поймаю.

Они наивно, летя в ладони,
Мечтают может о чём-то светлом.
В недоуменьи сожму ладошки,
Пытаясь вспомнить, что было летом.

Но всё, что было упало в бездну
И осень в суе я пропустила.
В сметенье стойком, зимой холодной
О том, что...

дожил товарищ до годков
и вот на пенсию собрался
и сколько он сменил подков
и сколько знаний нахватался.

дай мол начальничек печать
да ту которая спокойно
меня отправит отмечать
мой юбилей на мой законный.

но вот проблемка есть одна
да та с которой уж забылся
вы ж мне должны манеты-тьма
ушел товарищ загрустился.

пуста бумага где печать
в столе начальника егошнем
и мне не скоро отмечать
мой юбилей ну вот дотошный

за барной стойкой думал он
да где ж возьму я столько долгу...

Опять шумит весна на этом странном свете.
Кто празднует любовь, а кто скроил саванн.
Мы молимся впотьмах разбитому корыту,
Глядишь, метнет судьба костями в наш карман.

С авоськой по авось ходили босиком мы.
Авось он есть авось, им пуза не набить.
А мир плюет дождем на наши злые рожи
И хочется нам петь, а может просто пить.

Напиться б до умри, с глубокого колодца,
Но воду, как всегда, мы носим решетом.
А молодая кровь, не ведая запрета,
В безоблачную высь, горячим бьет ключом...