Подружился с горным ручьем

Вот речка Кокса, утро
Трепещут листья,
Пританцовывая на ветру,
А речка горная,
Прозрачная и чистая
Проносит ветки, листья.
Из листьев покрывало зыбкое,
О камни разбивается волна,
А небо синее пресинее
Ласкают блики золотое дно.
Вода хрустальная
И плёсов гладь зеркальная
В неё лесистые холмы глядятся,
А осень прихорашивается,
Как мало ей, сверкать и радоваться…
Осина рано листья скинула,
Берёза ей кивнула,
Как хороша Я, и повела
Плакучими ветвями, затрепетала,
Я листья бы...

След огня — гарь и дым,
Пепелища раззор.
Жизнью вспыхнув, сгорим,
Проиграв смерти спор.

След воды — смытый мост,
Путь размытый и сырость.
А ещё — слёзы рос,
О мечте, что не сбылась.

След земли — сад цветущий,
Что пустил корни в ней,
Сопки, горные кручи,
И просторы степей.

Жизнь — есть воздуха след,
В тех, кто дышит им здесь.
В тех, в ком тьма есть и свет,
В ком движение есть.

В нас, стихий есть всех след,
Дышим мы и живём.
Слезой плачем от бед,
Чувств, пылаем огнём...

Выхожу я в путь, открытый взорам,
Ветер гнёт упругие кусты,
Битый камень лёг по косогорам,
Жёлтой глины скудные пласты.

Разгулялась осень в мокрых долах,
Обнажила кладбища земли,
Но густых рябин в проезжих сёлах
Красный цвет зареет издали.

Вот оно, моё веселье, пляшет
И звенит, звенит, в кустах пропав!
И вдали, вдали призывно машет
Твой узорный, твой цветной рукав.

Кто взманил меня на путь знакомый,
Усмехнулся мне в окно тюрьмы?
Или — каменным путём влекомый...

В полете
У оракула не может быть Тени
В полете
Он стоит вертикально ровно
В полете
Он растворяется весь в Белом свете
В полете
Он исчезает в Том мире Горнем

Паутина Мира дрожит на Ветру
Гудит на ветру Паутина
Вернувшись
Он вновь, обретает личность свою
Вот Ответ
И в этот момент
Оракулу
И сладко и больно

Мое письмо доставят скорой почтою,
В конверте голубом. Стоит печать…
И у камина тихой долгой ночкою
Присядете при свечах почитать.

Спасибо милая, что вспоминаете
Пускай не часто, пусть хоть иногда.
Я помню вас еще такой мечтающий
В беседке одинокой у пруда.

Кувшинки по воде плывут. Сквозь сумерки
Шиповник источает аромат
Казались вы прилежной, тихой умницей,
Но искрой быстрой вспыхивал азарт…

За черными глазами в неизвестности
Срывался к вольнице земной порыв.
Цыганские...

Как бесконечность тишины – эти глаза;
Как терпкость вин осенних – эти губы;
Как воздух синей горной дымки –
слиянье глаз и уст;
И мы стоим на перекрёстке горизонта.
Как вишни плод – вечерний свет сердец;
Как чешуя реки – скользит в ладонях небо;
Как серебристый мотылёк – глоток дождя;
И мы идём навстречу снегу,
без оглядки…

В тетиву
выцеливая судьбы,
строчкой нот - мелодию времён,
не богиня - муза первосутью,
не грусти, поверь, вернётся он...
Тот, кому
шептали нежно губы:
"знай же, милый, я всегда с тобой",
вскормлен чашей горькою Гекубы
и восходит горнею тропой.

Щёк румянец -
краской зорьки ранней...
Помнишь пряность
жаркого дыханья?

Я напьюсь воды из родника
Припаду на грудь земле родной.
Стану чище,глядя в небеса,
Вознося любовь в мир Горний,Отчий Дом.
Полной грудью родина земля
Я вдохну твой аромат лугов.
Точно так же я люблю тебя,
Здесь,как Там,моя любовь.

Республика Алтай, плато Укока
И потревожена могила древняя,
И женщины там белой мумия
Колода ледяная её замуровала.

Прошёл гул по земле и потемнело
Небо, поднялся ветер, загремело.

Дух женщины разгневан и проснулся!
Сначала леди, потом «Укока» принцесса,
«Очи-Бала» - древняя воительница.
Никто не знает, какое имя она носила.

Что странного, что белый лик она имела,
Кочевники, киммерийцы, скифы мигрировали
И воевали, наёмниками против Ассирии,
Лидии, а жили во Фригии – «Турции...

Со смертью хана
Галдан-Церена
Джунгария осиротела
И нет наследника.

Вражда междоусобная,
Доныне ханство грозное
Ослабила и захватил
Пустой престол

Племянник Дабачи,
Но не без помощи
Князя Амырсана.
Из зависти, корысти

Иль по другой причине
Поссорились союзники
И шаткость положения
Пришлось готовиться

К войне. И битва смертная
В верховьях Иртыша,
И Амырсан разбит там был
С позором в Китай бежал.

А император, уж так хотел
Джунгарию к ракам прибрать,

Провинцией...