Поднятый

Этим плугом в старину
Поднимали целину!
Выращивали хлеб здесь такой
Ростом прямо с головой...
Сейчас элитный здесь овёс
На четверть лишь от земли отрос...
Целины на Дону больше нет.
Всю перепахали за последние двадцать лет.
Где ж выращивать будут хлеб,
Чтоб в урожае достигнуть побед?
Хотя в Поднятой целине поля поливные
Но овёс вырос ну словно в пустыне...

Хлеба поспели... Поднятой целины!
Зёрна налились и они тяжелы…
Знать с хлебом будет родная страна
И никакой не страшен нам сатана.

Пока рожает наша землица русская!
Знать не будет у народа душа грустная…
Каравай у каждого будет на столе!
Знать стоит поклониться нашей земле.

Она не обижает, - своих родных детей!
Старается веками для русских людей…
Чтоб на своей Родине! Не голодали они!
Да! Были Матушке… землицы верны.

Ах целина… донская ты целина!
Сколь казаков вскормила она…
Сколь поколений она взрастила!
Степь донская… огромная сила!!!

Она и накормит всегда казака
И душу согреет степь завсегда…
Песнь свою пропоёт казаку!
Он её услышит и на быстром скаку.

Степь для казака… Матушка родная!
Она для него любимая и дорогая…
По жизни казак в поле в труде!
То на уборке, то на целине в пахоте.

Некогда праздновать ему и гулять…
Хлеборобам надо на Дону работать!
Чтоб Россию Матушку кормить,
А...

О поэте и переводчике Володе Полетаеве сегодня мало кто вспоминает. 18-летний парень погиб в 1970 году; первая и единственная книга его стихов вышла спустя 13 лет после трагического случая. Между тем, Полетаев - типичный представитель "детей-индиго" - рано проявивший себя и, увы, быстро сгоревший.

Володя родился 27 августа 1951 года в Саратове. Его родители переехали в Москву: Полетаев закончил столичную школу №567, занимался в Доме пионеров в переулке Стопани. В 17 лет его приняли в...

Куда мы держим путь? Порой не знаем,
Куда? Куда?! - зашорен путь простой.
А у России - пОлон лАрец таен,
Идёт своим путём, так, Боже мой,

К чему пустая брань на пепелищах?
К чему не в праве звон колоколов,
Который в душах веру в правду ищет,
Последний переплав из тел дедов?

К нам посланный и поднятый под небом,
На куполах церквей такая блажь,
Я верую, что мы все не отребье,
И вера наша в Бога – не кураж!

Пусть все, пока не сыты и одеты,
Как хочется, но верю, близок миг...

Ночь на подоконнике,
Не допитый спор.
Жизнь моя Раскольников,
Поднятый топор.

Не спешит, не телится,
Руки не дрожат.
Звёздная метелица
Не туманит взгляд.

И летят надутые
Мылом пузыри.
Градусники ртутные
Кличут жар зари.

И расписан красками,
Весь в росе, рассвет.
Я стою обласканный
Где печали нет.

Лёгкость паутинная,
Выплаканных глаз.
Никуда не сгину я,
Не оставлю вас.

Помнишь,
Как разливается морем
Вселенная Айвазовского.
Миг
И день наполняется легким воздухом
В дыхании кисти Моне.
Обнажи свой взгляд
И разойдется пряничным солнцем
Девственность форм Гогена.
Сны
Преломятся нежностью,
Словно линии Рафаэля…
В памяти глаз, рук, губ
Срисуем чистую полночь,
Звездами поднятый сад –
Краски весны
На полотне для двоих…

Мешать соединенью двух сердец
Я не намерен. Может ли измена
Любви безмерной положить конец?
Любовь не знает убыли и тлена.
Любовь - над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане.
Любовь - звезда, которою моряк
Определяет место в океане.
Любовь - не кукла жалкая в руках
У времени, стирающего розы
На пламенных устах и на щеках,
И не страшны ей времени угрозы.

А если я не прав и лжет мой стих,
То нет любви - и нет стихов моих!

Перевод С.Маршака

Тишину шагами не измерить,
Тишину разрушит шум капели.
Тишина сжигает наши души,
Грохотом захлопнувшейся двери.

Суета на смене вскоре будет,
Как солдат,поднятый из постели.
Сон свой скоро он опять забудет,
Суета не даст считать потери.

А любовь,тихонечко шажками,
Медленно,но всё же подкрадётся.
И тогда начнётся вновь цунами,
Чувствами Вселенная взорвётся.

Словно аневризма лопнет Солнце,
И зальёт сияющим всё светом.
Снова хлопнет ветерок оконцем,
И опять наступит бабье лето

Всё по местам желательно расставить!..
Проходит время, и к Земле опять
Пытаются Избранников послать,
От недостойного чтоб нас, людей,избавить.
И уникальный энерго-сигнал
Усиленным высвечивают дальше,
К гнезду зловонной человечьей фальши,
Людьми где созданный бытует "Грех-вандал"!
Кричал и извивался хитрый Грех,
Он не желал быть признанным, как вредный,
Боялся, что исчезнет вдруг бесследно,
Рассмотренный и поднятый на смех!
Кусал он за Руки, Держащие его,
Плевал в Глаза, посмели что...