Под ноги глядя

Гипсовые парни, словно на параде
стоят.
Равнодушными глазами пустыми, в небо
глядят.
Нет ничьей вины, что построили их здесь
в ряд.
Были молоды и живы они, много лет
назад....
Поднимали самолеты в неба высь,
потому как Родине на верность
клялись...
Защищать ее покой, мирный сон,
Их сердца моторам стучали -
в унисон...
Но однажды обстоятельства
подвели...
Не хватило там чего-то,
до земли....
Каждый делал для спасения - все,
что мог
Но лежит теперь у постамента
венок...
Коли...

талантлив ли поэт
решать не нам
увы - решит история за нас
как раз в тот час
когда относят тело в храм
история и смерть выносят приговор

и та, что не имеет наклонений
и та, глаза пусты которой вечно
не глядя на прижизненные крики
не глядя перечни наград за книги
за чашкой кофе снова все изучат
и вновь прочтут
и может будут чувства
все - кроме слёз
ведь никогда не плачут
(не в сущности своей имея слезы
а только принося другим их в бренный мир)
и может быть обсудят стиль и слог...

Митрич меня заставлял
пленным в затылки стрелять,
сам он того избегал,
с Бога просил благодать.

Сунет зараз мне винтарь,
и повернётся кругом,
молвит, стреляй, не гутарь,
распоряженье, Ревком.

Пленный порой так глядит,
даже слеза прошибёт,
знает, щас будет убит,
токмо надежда живёт.

После надежда летит,
голубем под небеса,
мёртвый вослед ей глядит,
надо прикрыть бы глаза…

Митрич, паскудный мужик,
сунет лопату, да – вон,
роешь, а пот всё бежит,
слушаешь – рядется звон...

разрываясь на куски,
разрываешь все свое существо.
одна твоя сторона - это зло,
другая - вообще ничто.
заполняешь себя тем,
от чего уже не сбежишь,
но к чему неустанно летишь,
иногда падая вниз.
только получишь -----это
не отойдешь и не отлетишь:
в очередной раз глядишь.
не вырвешь,не отвратишь
тупо глядя вниз
или назад, или на карниз.
молоком обливая слепых,
меда не утаишь.
собирая - не склеишь.
Дрожишь,
и опять, забываясь, бежишь-
ничем дорожишь.
эскалатором не убежишь...

Пойти б куда глаза глядят,
Найти бы дверь в страну из сна.
Зачем, зачем сердца болят?
Зачем и мне та боль дана?!

Я упаду на землю навзничь,
О боль споткнувшись, о свою.
Зачем, зачем ты сердце плачешь?
Зачем боль душу жрёшь мою?!

Зря распахнул я душу настежь,
В неё грязь буря намела.
Зачем, зачем в неё жизнь гадишь?
Зачем ко мне бываешь зла?!

В страну из сна, ищу зря двери,
Зря сердце людям открывал.
Зачем, зачем я людям верил?
Зачем меня друг предавал?!

Пойти б куда...

Ястребинка средь мраморных плит
в небо синее нежно глядит.

Здесь, в ущелии, солнце печёт,
и родник пересохший течёт.

Тихо падает струйка воды,
орошая траву и цветы.

Там, где ковшик хрустален и чист,
изумрудный глядит стрелолист.

Здесь – пристанище верное фей,
здесь давно не бывало людей.

Только мерное жужжание пчёл,
для которых цветки, словно стол.

Собирают утробой нектар,
тихо клонится золотом шар.

Распрямился, хозяйка-пчела
уж к другому столу перешла.

По утрам...

Через бури и метели, сквозь пустыни и снега
Он идёт, не зная страха, хоть в глазах блестит слеза.
Сквозь глухие буреломы, по обочинам дорог,
Он идёт упрямо дальше, не жалея своих ног.
Оставляя за спиною сёла, степи, города,
Он идёт без остановки, проникая сквозь года.
Сквозь заставы и преграды его взгляд летит вперёд.
Он меня собой обнимет, выпьет душу и сожжёт.
Взгляд внимательный и жёсткий, в нём лишь ненависть и боль.
Он калечит, убивает, но и манит за собой.
Под усталыми...

Бабушки старушки рядышком сидят,
Cплетницы-болтушки на улицу глядят,
Мимо кто проходит- обсудят вмиг его,
Мнения не спросят они то твоего.

Одних они поженят , других же разведут,
Имущество поделят, в милицию сдадут,
Ребят они в бандиты любят записать,
Девчонки для них шлюхи только и бубнят.

Мужей подозревают в неверности они,
Хозяйки же лентяйки, толстушки аль худы,
Вся детвора задиры, шкодливы и малы,
Кошки и собаки огромные, и злы.

Такие вот бабульки на лавочках сидят...

Весна дурманит и пьянит
И сердце женское болит,
Ее причудам потакая,
И ты сегодня не такая,
Как хочешь выглядеть всегда.
В окошко смотришь иногда
На птичьи стаи и сугробы.
Так смотрят дети из утробы
На мир, где жить им предстоит.
Весна на улицы манит
И поцелуи обещает.
Она и любит, и прощает,
Как мать любимое дитя.
И бредишь ты полушутя
О неизбыточном, прекрасном,
О солнце жарком, пылком, страстном,
Тебя что греет иногда
Сквозь чьи-то судьбы и года.
Когда свобода ночью снится...

Любите меня – меня много.
Растайте со мной – я от Бога.
Молитесь со мной – и в дорогу.
Нас тысячи, мы идем в ногу.
Придите к нему – его много,
Он чувствует вас, он – дорога,
Которой мы медленно в ногу,
Которой мы медленно в ногу.
Мечтайте о нем – он природа,
И ветер, и кровь – Пенелопа,
Осирис, не Сет – все от Бога,
Любая прямая дорога.
Читайте его – он тревога,
И муза, и кров – кротость Бога,
И слава и боль – дары Бога,
И с этим мы медленно в ногу.