По светлеющей лазури

Яков Есепкин


• «Астеническое состояние традиционной современной русской литературы давно не удивляет литературоведов и критиков, в равной мере страдающих астеническим синдромом. Этот общий упадок интеллектуальных сил воспринимается как норма. Вытесненная из массового сознания гениальная художественность априори не может проникнуть в его тьму, на страже Церберы. Имя автора «Космополиса архаики» осознанно табуировано литературными эфемеридами.»
Г. Белова

Портреты юдиц с вишнями и ядом...

Автор: Борис Кардаш

Взлетает самолёт
И солнце серебрится
На матовых крылах
Дрожащих на ветру...
В нём — ты, и твой блокнот...
И вдохновенья птица -
Парящая во снах,
Рождённых поутру...

Дорогу в облаках
Мне не увидеть взглядом
И нет к тебе путей...
Ты очень далеко -
В лазоревых мирах...
И все-таки, ты — рядом...
И на душе моей
Спокойно и легко...

Не угадать, поверь,
Сюрпризов-перекрёстков
Небесных и земных
Неведомых дорог...
Когда открыта дверь -
Летать легко и просто...

Яков Есепкин

• Из книги
«Сонник Корделии»


Портреты юдиц на пирах

Второй фрагмент

Пой, Урания, дивам хвалу,
Совиенным во звездные шелки,
Оглашай юных граций к столу,
Им дари ледяные заколки.

Будут пиры одесно греметь,
Будут юдицы мела белее,
Яко туне о хорах неметь,
Всяка яд пусть каждит на лилее.

Ах, одне ли царевны и пьют
Из флиунтских начиний рейнвейны,
Где отраву нам щедро лиют,
Где архангелы снов темновейны.

Четырнадцатый фрагмент

Мглой и шелком увьются...

Порой, бывает…- Зарапортовавшись,
дорваться до чужого огорода…,
а в нём, как говорится, оторвавшись,
козлятиной прослыть, в среде народа…-
Пусть и по факту!..- Но, важней, здесь, доза
( Угрозою зависши над подлянкой! ),
где властвует воинственная поза,
к натуре грёз, с психической осанкой!
Да и со взором, кой, орлиным кичем,
всех посылает на…- На то и дали!..
И тут-то, поделом, смиренным кличем,
скулить о равноправностях печали…
Ну, и о прочем…- В злободневном духе…-
Тем паче, под...

Яков Есепкин

Палимпсесты

Анне Радклиф

Второй фрагмент

У гиад, мы опять у гиад,
Нощность пьем, восклицая сомрачность,
Где и жало успения, Ад,
Где победа твоя и призрачность.

Нас заждался небесный корвет,
Голубая эскадра взыскует,
Се, кадит на столе горицвет,
Ангел смерти ничем не рискует.

Негой дышит еще бальзамин,
Маков несть иудицам, одно мы
В хорах темных и цветь из емин
Выбирают юродные гномы.

Седьмой фрагмент

Испоили подвальным вином
Фарисеи небесных...

Уж тает снег, бегут ручьи,
В окно повеяло весною…
Засвищут скоро соловьи,
И лес оденется листвою!
Чиста небесная лазурь,
Теплей и ярче солнце стало,
Пора метелей злых и бурь
Опять надолго миновала.
И сердце сильно так в груди
Стучит, как будто ждет чего-то,
Как будто счастье впереди
И унесла зима заботы!
Все лица весело глядят.
«Весна!» – читаешь в каждом взоре;
И тот, как празднику, ей рад,
Чья жизнь — лишь тяжкий труд и горе.
Но резвых деток звонкий смех
И беззаботных птичек...

Яков Есепкин

Палимпсесты

Бальзамины

Девятый фрагмент

Привидения замков пустых
Нам волшебную ночь обещают,
Пышен хором емин золотых,
Нег картены альковниц смущают.

Сколь чудесны ваяния тьмы,
Как еще и царевны беспечны,
Их плененны аурностью мы,
В тонких фижмах юнетки всемлечны.

Ах, восстой и следи, цвет ночной
С локнов злых герцогинь совлечется,
И под миррой свечниц ледяной
Кровь на раменах дев запечется.

Двадцать седьмой фрагмент

Млечный август горит, исполать...

Так притягательна в начале
Тоска на пасмурном лице.
Я жду конца её печали....
Жизнь начинается в конце!
Когда из облачного меха
Лазурь разглаженных морщин,
Земля стрекоз, обитель эха,
Предел мечтания вершин
И пропасть птичьего полёта,
Мне улыбнутся бирюзой.
Быть может разорвётся что-то
Во мне ушедшею грозой.
И я забудусь на минуту
В шезлонге из весенних трав.
Я буду рад тому салюту,
Как будто первый раз узнав,
Что это степью я болею.
Одной из тысячи степей...
И буду жить одною...

Напишите такое слово,
Для того чтобы осень им
Прошептать, содрогнувшись снова
Ледяного дыханья зим.
Над убогим простором клети,
Где охры и лазури нет,
Без тепла, что уже не светит
Погасив за собою свет,
Оказался Ноябрь, который
Обнажит черноту ветвей.
И наверное очень скоро,
Растоптав дождевых червей,
Оземь ляжет узором чудным,
Да как будто напуган, вдруг
Занавесит белесым студнем
Сотворенье промозглых рук.

Взволнован мир весенним дуновеньем,
вернулись птицы, и звенят ручьи
бубенчиками влаги. С умиленьем
я разбираю мелочи любви
на пыльных полках памяти. Прохладно
в полях, и весело в лесу, куда
ни ступишь - крупный ландыш. Как вода,
дрожит лазурь - и жалобно, и жадно
глядит на мир. Берёзы у реки -
там, на поляне, сердцем не забытой,
столпились и так просто, деловито
развертывают липкие листки,
как будто это вовсе и не чудо,
а в синеве два тонких журавля
колеблются, и может быть, оттуда...