По-иному

Как тяжко я тобой болею,
Но излеченья не хочу,
От мыслей о тебе немею,
И в мыслях я к тебе лечу.

Прости, что я тобой болею,
Твой нежный взгляд в толпе ловлю,
Прости, что я тобой хмелею,
Прости, что я тебя люблю.

Как тяжко я тобой болею,
И сердце к встрече тороплю,
Жить по-иному - не умею,
Все оттого, что так люблю.

Хочу спросить тебя, мой Друг:
"Тебя не мучает недуг?"

Не отрекайся от любви,
Храни ее в душе и сердце.
Даже когда закрыты дверцы,
Она жива, она внутри!

Не отрекайся от любви,
Пусть не всегда она понятна.
Пусть и ушло все безвозвратно,
Но ты надеждою живи!

Не отрекайся от любви,
Ведь жить не сможешь по иному.
Верь, счастье повторится снова,
Не отрекайся от любви!

Даже в конце жизни не хвались,
Что все понял, все достиг, все знаешь,
Что не зря прожил свою ты жизнь,
Что счастливей жизни не желаешь.
Не считай: твой опыт хватит всем,
Не стремись собою похваляться,
Знай одно: ты согрешил уж тем,
Что ел хлеб и мог ты укрываться,
Согрешил и тем, что ты дышал,
Что давал, советовал, учился,
Отводил скандалы, пел, играл
И к высокому всегда в себе стремился…
Это грех немалый потому,
Что себя лишь мнил всегда причиной,
Не отдав все почести Тому,
Кто...

Как за морем - всяк ли сумеет? -
Над бездной повисли они...
Коль власть этот люд не жалеет,
Хоть ты его, Боже, храни!

О, век! Ты исполнен печали!
Закон беззакония лют:
В конце твоём, как и в начале -
Опять нежелательный люд.

Теперь неуютно последним,
И трюк по-иному жесток:
Не нужен и странам соседним
Отрезанный этот кусок.

Где «форды» снуют и «ниссаны»,
Смешна краснопёрая жуть!
Не ведают экс-комиссары,
Куда б это быдло спихнуть.

России привычны исходы.
Собачек нетрудно...

Здесь и звезды светят по-иному.
Голос птиц не слышен по утру.
Мы пришли сюда не поневоле,
А попали буд-то бы в тюрьму.

Тма и мрак здесь покрывают всю планету.
Буд-то вся Вселенная на веки замерла.
Неужели мы погибнем так нелепо,
Когда сил полна у каждого душа.

Гравитационные поля вдруг приковали
К маленькой планете звездолет.
И попытки вырваться не дали
Ничего. Но кто-то вдуг зовет...

Вспыхивают странные картины.
Миражи... Иль кто-то хочет нам помочь?
Старые часы на стенке...

Околдовал меня, не скрою,
изящной плавностью манер
плывущих медленной чредою
мелодий арфы эфемер.

Слились в единый отголосок
перипетии дивных нот.
Свершив, как опытный философ,
моих идей переворот.

Внутри меня горят пожары,
сжигая все и ничего.
Но тот довольствуется малым,
кому так многое дано!..

Иному нужно бросить якорь,
немного не добрав до бухт.
И проклиная в марте слякоть,
писать мольбу с заглавных букв.

Аккорд последний. Явью колкой
меня настиг аваций всплеск...

В деревне по-другому всё,
Не так как здесь, что и не нОво,
Там слово высказал на Ё...
И вроде, ничего плохого.

Там смерть и жизнь под руку ходят,
Родился... грусть, печаль, тоска,
А умирает... и не горе,
Как будто, такова судьба.

Народ спивается, что молод,
А старики всё власть бранят,
И вроде огород, не голод,
Стаканы вечером звенят,
Наутро будет по-иному,
Всех накормить, вода и двор,
Всё это с детства мне знакомо,
Важнее денег, разговор...
Слова, да брось, да...

Я был когда-то в журавлиной стае,
И мы летели дружно на рассвет.
Но я от них отстал. Они об этом знают
И не хотят мне обернуться в след...

Я был когда-то с ними заодно.
Но время рассудило по-иному...
А виноват ли я, что сломано крыло
И не добраться мне теперь до дому?

Я в стае был надежное звено,
Боролся с ветром наравне со всеми.
Теперь нас различает лишь одно:
Я - на земле, они - остались в небе.

«Идти ли мне в какой из городов
Иудиных?» - спросил Давид у Бога.
«Престол свободен, без обиняков
Груз власти неподъёмный в сто пудов
Прими Давид, когда не лежебока,

Иди в Хеврон - последовал ответ
Всевышнего – там все готовы
Жить в подчиненье нашем много лет.
Да охранит тебя от многих бед
Моя рука, не будь Я Иегова».

Пошёл туда Давид, он верил снам
Или иному способу контакта
С субстратом знанья, недоступным нам,
Подобным в заблуждениях кротам,
Гордящимся своею катарактой...

В разгар жатвы и сбора пшеницы
Неработающий назорей
В филистимском селе появился
Повидаться с женою своей.

На себе притащил он козлёнка
И сказал: «Войду в спальню к жене.
Для меня голосок её тонкий
Корабельных канатов прочней.

Гименей мне бессрочный дал пропуск,
Обязательством прочно связал»...
(А до пропуска, стало быть, просто
Он к девице в окно залезал.)

Тут отец на пути как собака
Неожиданно ставит заслон
(Филистимская рожа, однако,
Как от них натерпелся Самсон...