Плод масс

Запретный плод обычно не съедобен
(Не всё у нас за зря запрещено)
Быть может, он по вкусу бесподобен,
Но для здоровья вреден всё равно.

Хоть и бывают глупые запреты,
Которые и стоит отменить,
Как порожденья сумрачного бреда,
Мешающие честным людям жить,

Но всё же стоит слушать объяснения,
Инструкции и правила читать,
Хоть ради жизни собственной спасения,
Существование опасности признать.

Я в тебе – растворяюсь как в море,
Я в тебе – летаю как птица,
Попеременно в мажоре-миноре,
Нырну в тебя – ласки напиться.

Весь горя, я измучен желаньем,
Жажду ноги твои целовать и что между,
Нас настигнет преступление и наказанье,
Выброс жара, разодравший одежду.

Тело Рая сжимая в объятьях,
Я втеку в тебя белой слезою,
Станет ярче любви восприятье,
Плод Запретный из глубин воет.

О, как же сладок тот запретный плод,
Что я вкусил в порыве страсти!
Твой поцелуй разрушил мой оплот,
И я снизошёл от счастья.

О, вся пристойность, святость сегодня прочь!
Жар поцелуев, страсть!!! Я и ты!
Пусть от стыда глаза закроет ночь,
И сбудутся порочные мечты!

Ветвь, не носящая плода, -
Отсечена бывает.
Без влаги, что даёт лоза, -
Мгновенно засыхает.

Затем, её кладут в очаг,
И пламя разжигают.
Отдав последнее тепло,
Она в огне сгорает.

А съели хлеб они, то тело, и выпили вино
умело, не стало крови и бутыль пуста, а
плод остался, вот беда.

Перезревшие плоды древа познанья
Пропустили через соковыжималку.
Так и появились предсказанья...

Умирать нужно легко
Тихо,
Без крика
Падает плод…
Время пришло
Время исчезло
Все стихло

Просвечивают сквозь небеса
Твои огромные глаза
Возвращается в Океан капля
Падает с неба дождем
Путь домой -
Радость

Так в чём же кроется разгадка «первородного греха»,
Коль человек и в самом деле представляет Божье чадо?
Судить о подлинном и сокровенном смысле впопыхах
Не будем – мало здесь лишь беглого поверхностного взгляда!
И с верою внимая истине библейского стиха,
Учитывать ему присущую аллегоричность надо. –
Ведь вслед за Евой не вкуси Адам «запретного плода»,
Наверняка так и остался бы он «тёмным» навсегда.

Бледно-снежный придорожный блюз в растворе окаменевших обочин.
Небо, вздыхающее сырым агатом ноздрей африканского буйвола.
Плющ проводов, гематомы фар – солянка вечернего почерка
Городского движения. Шум, ручьями обветренных губ,
Шум, проникающий в самое сердце желанья немого пространства.
Пластик оконных зрачков слезоточит одомашненным солнцем.
Пружина людского потока разжата. Голодной пастью
реклама съедает тонкую грань вниманья. Ветер бесхозный
лижет подщечной лица, ждущие теплого...

Запретный, манит к себе плод,
Соблазна сладостью зовёт.
И мы, сквозь благо намерений,
Спешим, в грех радостных мгновений.

Святому, грешник не чета,
Темна, грехом его мечта.
Но человек он и ему,
Дано и свет познать и тьму.

А кто есть кто и что звать чем,
Решают принципы систем.
Те, что моралью мыслям в нас,
Дают мотив их и окрас.

Своя мораль в эпохах всех,
И нормой стал вчерашний грех.
Запретным, перестав быть плод,
К себе как прежде не влечёт.

Нам станет Адом чужой Рай...