Плену

Фонарик, проводник, владенья ночи
становятся прозрачными от света.
Прибой ворчит, песок пяту щекочет,
бегу во тьму за осенью от лета.

Безумствует жара, прохладны губы,
вода поет и обнимают тени...
Сирены скрипка моряка погубит,
забыть не сможет сладостного плена.

Растревожь мое сердце красавица.
Чудным взором своим очаруй,
Запади в мою душу нечаянно,
В сладкий плен захвати меня свой.
Пусть покажется небо в копеечку,
Пусть покажется жизнь не мила,
Растревожь мое сердце прелестная
Чтоб сходил от любви я с ума.
Мне нужны твои ласки и нежные
Голубые как небо глаза,
Твои руки, что лебеди белые
И любви твоей робкой слова.
Я готов целовать твои волосы,
Нежно гладить и страстно сжимать
Я отдам свое сердце красавица
За любовь твою - только скажи!

Ведьмин круг очертила судьба,
Пепел черный смешав с белой солью.
Жизнь с изнанки наждачно-груба
И остры пограничные колья.

Здесь иной отыскать тщетно путь.
Память грешная горше неволи.
Горло стиснуто – не продохнуть.
Что ж, другой мне не выпало доли.

Треск натужно дрожащих подпруг,
Мельтешит цирковая арена.
Очертила судьба ведьмин круг.
Вверх! Рывком! Из постылого плена.

Я вспоминаю чудные мгновенья,
Когда мы были пленены.
Эмоций всплеск и в тоже время
Осуществление мечты.

Взлетать приятно в небосклоне.
Чудесных песен зарева,
Опять хорошая погода
Осуществляется мечта.

Приятно знать, что где-то рядом
Мне улыбается судьба.
Приятно знать, что где-то рядом
Осуществится вновь мечта.

Я верю в то, что не всегда
Сердцами править люциферу,
Что утра раннего звезда
Вернёт утраченную веру.
Вернёт утраченный Огонь,
Что тьма так яростно тушила,
Ещё споёт души гармонь
Во славу звёздного Светила.
Я верю в то, что у судьбы
Превыше Правды нет закона,
Что без ошибок, без борьбы
Не взять земного бастиона.
И верю я, - наступит час, -
Час избавления великий,
Когда последнего из нас
Из плена вызволит Владыка.
Так разозжём свои сердца
Во тьме сигнальными огнями
Для встречи...

Мерцающие огни,
Волнующий запах ночи.
Опять мы с луной одни.
Нам сказки прибой бормочет.

Глицинии аромат,
Дрожащие звезды в море.
Русалки лукавый взгляд
С их блеском как будто спорит.

Звенят голоса сирен,
Плывет корабль Одиссея.
Губительно сладкий плен,
Без сил в нем тону, хмелея.

Мелькающие огни,
Сиреневый шепот ночи.
Мы снова с луной одни.
А сердце влюбиться хочет.

О, Радж - Огонь! Пылай во мне
И не давай душе покоя,
И в ратных буднях, и во сне
Сжигай до тла дурман застоя.
Пребудь повсюду и всегда
В моих владениях. Быть может
В душе наступят холода, -
Согрей дыханьем сердца ложе.
И тёплым ветром перемен
Налей весны в соцветья Духа,
И растопи ледовый плен,
Зимы развеяв завируху.
О, Радж - Огонь! Я твой слуга,
Ты - мой Владыка полновластный!
Моих владений берега
Прими в Своё большое царство!

Что будущее? Мутное стекло!
Не разглядеть в нём, где добро, где зло!
Пыхтел, потел, из кожи вон старался,
Лежит в гробу, а думал: - Повезло!

Букет чудесный на лугу собрав,
Сварил он яду из духмяных трав.
Тайком отраву в чаши подливал он…
Кто победил, не значит, что был прав!

Кому какая выпадет судьба?
Идёт под солнцем тяжкая борьба!
Подвёл итоги равнодушный ветер,
Смешав царя и пленного раба…

У аспида змеиные черты
Прекрасны, до изящества просты!
В зубах же нету недостатка...

Бывают такие беседы,
Что в плен нас берут, как в тюрьму.
Вопросы - вода, ответы -
Камни, и все ко дну.
Бывает такое молчание:
Душа замирает в прохладе.
И крепкие пальцы отчаянья
Уносят меня туда, где
Не в силах с тобой расстаться,
Не в силах быть вместе в пути,
Я снова слышу: "Останься!"
И следом: "Прошу, уйди.."
От пропасти, от ранений,
От горя, от вечного сна,
От принятия трудных решений,
Спасает одна она -

Улыбка любимого.

Я вновь рождён. Как это странно!
Меня здесь не было недавно.
Вновь телом древний дух пленён
И странным знанием наделён,
О том, что раньше был свободным,
Счастливым духом беззаботным,
Но погрузился в этот сон.
Красив он, страшен и смешён
Сей иллюзорный мир страданий –
Продукт испачканных сознаний
Людей, в плен тела погружённых
И меж собою разделённых
Неведенья густым туманом
И занятых самообманом.

Но тело не тюрьма, а дом
И точно знаю я о том,
Что должен этот дом стать храмом
И...