Плавиться

Я увезу тебя в Кемер из этой осени промозглой,
Октябрь, художник – костюмер, подарит праздник яркий, броский!
Хамал подхватит чемодан, гарсон нальёт вина в бокалы,
Стихи на ярмарке продам, куплю букет роскошный, алый!
И лепестками устелю в отеле лучшем наше ложе,
Скажу, как я тебя люблю! Как ты на прочих не похожа!
И пусть мы вместе лет несчесть, ты воздух мой, моя зарница!
Дарю тебе Востока смесь, красу и прелесть заграницы!
И «мерхаба» и «чок гюзель», вечерний гомон их оркестра...

Воск, обжигая, упал на персты,
Я уплываю, туманен мой взгляд,
Зеркало плавится, щуришься ты:
Ведьма надела влекущий наряд.

О, как кружИтся твоя голова,
Руны сияют в ладонях моих.
Жадное сердце глотает слова,
Ум же блуждающий смысл не постиг.

«Ведьма, мне страшно!» -
И каешься ты,
Я ж, закрывая руны, молчу
- Как обжигающе пахнут цветы!
О, разреши погасить мне свечу…

- Что на руке твоей, Ведьма, блестит?
Сроду такой красоты не видал!
- Это кольцо, - говорю, - лазурит,
Камень...

Когда-то у меня были крылья, да, я точно помню, как опираясь на воздух,
раскуренный сахарной черемухой, несся беглой искрящейся музыкой
сквозь рябиновую кровь солнца и набухающие гроздья садов –
словно ожившие пассажи Рахманинова, словно магия тонов с картин Тёрнера –
они были вырезаны ветром пунцовых роз и приставлены невесомой прозрачной ношей
за моей спиной, а потом, спрятаны от меня, пока я не научусь
страдать и любить, как в последний раз, пока любовь –
не станет единственной...

Он прижимался к ее снежной щеке
и чувствовал,
как плавится жизнью в груди июльская роза,
как воскресает подснежником через эфир занавесок
остывшая плоть луны,
как тонкие струйки ночного трепета
блюзом стекают с волос и, вскользь,
обдает черные ясли зрачков духом
сиренево-пепельных рощ.
Беспросветные гнезда любви –
магия огненного цветка,
спелая рожь взорвавшихся звезд –
там бродила моя красота,
моя черноглазая тень…

вот и всё.
таблетки
обезболят смерть
навеки веки скроют свет
и может там, где меня нет
чуть больше станет кислорода
и может там где жил мой гнев
родится новая порода
добрее чище и светлей
чем труп несчастного урода
горбатого могила не спасла
от недостатка кислорода.
вот и всё
улыбки
плавят сердце вспять
оно течёт по закоулкам
и топит жизнь мою опять
разбившись в клочья у порога
оно кричит волной в лицо
что задыхается от сброда
который в душу занесло
миллион...

Когда пели цикады,
и месяц струился сквозь ветви олив серебристым вином,
когда искры души листопадом
усеяли ткань остывшего поля,
я застал свое одиночество.
Когда виноградники полнились потом солнца,
и тучный шепот холмов оседал малахитом,
я принял обет созерцания.
Когда запад, налитый спелым гранатом,
обжигал взгляд долины и плавил ладони рек,
я взял на руки южный ветер
и отнес к себе в спальню,
под кровлю из тростника и соломы.
На ужин – миндаль, молоко и хлеб,
в ночь...

Тёмная, глубокая вода.
Край колодца в трещинах замшелых
Ночью утонула здесь звезда,
потому что плавать не умела.

И звенит, колотится ведро,
опускаясь на верёвке скользкой,
чтоб достать живое серебро –
звёздные, блестящие осколки.

Вся лучится, светится вода,
холодом небесным обжигает.
До чего ж светла была звезда!
Её света каждому хватает.

Вычерпали вечером до дна
свет её таинственный, небесный,
а на утро вновь она видна
в отсветах сияния над бездной.

Растеклась красавица...

На Чёрном море знаменитом, где отдыхает разный люд...

К дубу столетнему прикован, котяра погружённый в блуд...

Златая цепь висит на нём ,пойдёт налево...-анекдоты...

Охрана в будке за углом...а на пригорке пулемёты...

Русалки на ветвьях сидят, про ценны тихо напевая...

Мадам...с клиентом тарахтит, грудями к дубу припирая...

И тридцать три богатыря...все в коже и Харлеев стадом...

Бандитов тамошних семья..прохожих цепко мерят взглядом...

Спасатель ценит баб в бинокль, на...

Оптимисткою назвали…
Вам, наверное, видней.
Все мы плавали-бывали
По морям уроков-дней.

Очищая, дождик плачет,
Но эмоций пала власть.
Я не знаю, как иначе -
Умерла и родилась.

За оградой треволнений
Что предписано – найдет.
По тропинке изменений
Жизнь заботливо ведет.

23 февраля 2011 г.

Неумолимо время поглощает
В неодолимой вечной суете
Как славу – так позор, не разбирает,
Миролюбиво к дружбе и вражде…
Все сглаживает или притупляет
И удаляет за Земной предел,
А на устах Забвеньем называет
И жаждет новых игр, как новых дел.
Все отработало, все в опыт заварилось
Крутой иль нет – стирается та грань,
Все пронеслось, все вовремя свершилось –
Так Бог воздал, собрав Земную Дань.
Ну, что сказать? Как выйти за пределы?
Как на себя в игре той посмотреть?
Как оценить...