Плавиться

Желтый берег янтарный
Вдалеке незаметно пропал...
Бурей в море коварном
Вновь судьба крутанула штурвал.

Мое утлое судно
Бортом сходу к высокой волне...
И соленые будни
Ураганом по мокрой спине.

Резко парус бросаю, -
От девятого б вала уйти...
Помоги! Заклинаю!
Дай мне, Бог, не погибнуть в пути.

Перегрузки не в меру...
Шквальным ветром мне рвет паруса!
Уповаю на веру,
Устремляя свой взор в небеса.

Вот судьба подшутила...
Только странно: я жив... и плыву!
Божья, значится...

И ветер стих... едва поднявшись.
И буря мирно улеглась...
Роман прервался, не начавшись;
Песнь, зазвучав, оборвалась.

Меж нами не было обмана...
Всего на час я был калиф.
Корабль мой, выйдя из тумана,
Едва ль не налетел на риф.

Как хорошо, что разминулись!
Счастливый случай, - обошлось.
Друг другу только улыбнулись,-
Латать пробоин не пришлось.

Коль бури не было, обиды
В сердцах не будем мы таить.
Ведь наши судьбы не разбиты,
Мы на плаву, и можем плыть.

Твой парус вновь...

Как янтарного острова берег,
Обечайки гитарной изгиб.
Я в звенящее чудо поверил
И в лихие шторма не погиб.

Не страшны мне ни бури, ни рифы,
Если в струнном звучанье слышны
Возле пирса гитарного грифа
Крики чаек и шелест волны.

Будто плаваю в звоне упругом,
Не беда, что аккорды просты.
Стал мне остров спасательным кругом
В море грохота и суеты.

Я хочу, чтоб гитара звучала,
Душу трогая каждой струной,
Словно жизнь без конца и начала,
И ничто не случится со мной.

Может быть, всё-таки, ночью случится гроза?..
Город от летнего жара притих, он устал…
День по нему прокатил свой горячий металл,
Плавя асфальт и песком присыпая глаза…

Туча понуро бредёт по небесной околице,
Ветер прохлады немного отправил в посылке,
Шторы фламенко плясать вознамерились пылко,
Кто-то вдали громогласно, раскатами, ссорится…

Не добрела в город мой грозовая прогульщица,
Не доучила, лентяйка, дождливый урок,
Или же срочно, звонком, вызывает исток...
Ветер не против...

Нежно ступая на рыхлую гладь,
Она не поймет, она так не может.
Она вознесется в высь или может
Сделает так, как сказала ей мать.

И душу бездушной, и тело без плоти,
Ты рвешь пустоту бесконечною властью,
Хватая куски беспощадною пастью
На вечность не хватит тебе нашей плоти.

И гром извергает и молнию тушит,
Она никогда не простится с тобой,
Она станет язвой и станет судьбой,
И станет как мать. Твое тело задушит…

Как дикие вопли, звериные крики,
Она среди них, как в звуках...

К Богу, словно плотвичка к проруби,
Я плыву подышать. А мне бы
Стать хотелось почтовым голубем,
Чтобы связывать землю с Небом.

О Христе возвещаю издали,
Растопить не пытаясь льдины.
И плыву я к конечной Пристани
Лишь с охапкой зелёной тины.

Тошно жить мне в спокойном омуте,
Плавники распрямив по течению.
Щуки, окуни – плавать могут те;
Я ж – к полёту имею влечение.

Хватит, выбраться надо из льда брони!
Пусть на суше пути нелёгкие.
Надоело дышать мне жабрами,
У меня ведь ещё...

«Ах, московский январь! Молодая и свежая силища!
Что сейчас я увижу? Лошадку? Фонарь без огня?
Или галка вспорхнёт, как герой Николая Васильича –
в голубом сюртуке с рукавами чернее угля?

Или скрипнут над Яузой мостики, веком прогнутые,
иль Кропоткинский дворник развесит на ветре латынь,
и качнутся заборы, как трости, в сугробы воткнутые
с набалдашником каждая – медным, зелёным, златым.

Я в руках не сберёг ни одну из твоих белых ящериц.
Я от ветра пьянел. и командовал мною, как мог...

Наша Таня громко плачет,
Непонятно почему.
Утопила в речке мячик?
Таня,это ж не Муму.

Наша Таня громко плачет,
По деревне вой стоит.
Утопила в речке мячик,
Ну,а в нем был клад зашит.

Наша Таня громко плачет,-
Лодка вдруг пошла ко дну.
Утопила в речке мячик,
Дядю,брата и сестру.

Наша Таня громко плачет,
Под ногами крошит лед.
Не играйся,Таня,в мячик,
Коль на речке ледоход.

Наша Таня громко плачет,
Мину на мосту нашла.
Уронила в речку мячик,
Вместе с ним и пол села...

клоны бьют поклоны
а клоуны бьют клонов
кошель съедает даун
и бусы евы браун

министр затеял танец
скрипит на плеши глянец
ласкаясь к коммунизму
шприцы полямзил шизик

деды снуют ватагой
глаза заливши брагой
а хитрые старушки
наушник прячут в ушке

всласть покорчит рожи
пред зеркалом вельможа
он плетет интригу
держа в кармане фигу

для любви с подружкой
построил вождь избушку
из стыренных кирпичиков
у черта на куличиках

жует вампир жевачку
и плавится в горячке
кидая...

А нам подавай жареного,
А нам подливай жёлтого,
К чужому белью, как жадные,
Мы ухом примкнем для полного,
Для полного счастья на горести,
Для пущей самодостаточности,
Хвостами по щелочкам строимся,
И жвачку смакуем с алчностью.
Ведь мы, мол, такого не пробывши,
Ведь мы в своей святости баюшки,
Сосём лицемерную кровушку,
И с совестью вроде бы в радужном.
А нам подавай застольного,
Зловонного, грязного, сального,
Других как сливаем помоями,
Так сами в помоях плаваем.