Плавимся

Мумия золотом пышет
Плавиться и течет
Слышишь мумия дышит
Двигается и живет

Мумия это я.

Пушки метятся в цель
Фанфары золотом жарят
Под ногами качается мель
Запах пожарищ

Прямо в сердце мумии пушки
Пергамента рваный треск
Глиняные игрушки
Глаза колотый плеск.

Мумия это я.
Мумия это я и ты.
Это я и ты.

Любовь - это вечная штука,
Любовь мы не можем понять.
Она бьёт не на шутку,
Заставляя человека страдать.
Любовь закрывает глаза нам,
Мир кажется полным обманом.
Мы плаваем в море любви,
А реальность уже позади.
Любовь издевается жестоко,
Нет в мире взаимной любви.
Она бьёт по сердцу немного,
Любимый кричит:"Отвали!"
Но рядом мальчишка хороший,
Весь радостью словно кипит.
И на руках тебя он поносит,
И разум твой покорит.
Но сердце то любит другого,
И больше не в силах молчать...

Выходите – остановка,
мы приехали. Уже.
Почему-то мне неловко,
если кто-то в неглиже.
Ты как ёжик без иголок -
безопасен и смешон.
Как всегда - король и голый.
Одинок меж бывших жён.
Время капает,
будильник -
что худое решето.
Ты всё меряешься - сильный
кто из нас и слабый кто.
Как тебя не утомила
вереница будних дней?
Хватит дуть на воду, милый,
слишком толстый лёд на ней.
Чай холодный, лоб горячий.
Тихо плавая в дерьме,
глупый пи́нгвин душу прячет
в тёплой внутренней тюрьме...

Я с тобою хотел бы быть,
Но как ты не умею плавать,
Я умею лишь в небе парить,
И с небесных высот не падать.
Мы с тобою так далеки,
И друг друга касаться не можем,
Но тебе Я признаюсь в любви,
Ведь Ты всех мне на свете дороже!

Ночной кинотеатр – моя кровать,
Мне снятся сны один чудней другого:
То у меня в гостях певица Пугачева,
То я иду с Киркоровым гулять!

Вот я уже плыву легко, свободно…
Куда? В Америку! И знаю – доплыву!
Во сне я доплыву куда угодно,
Во сне я так легко живу!

Плыву уверенно, мой взмах руки отточен,
Меня ласкает синяя вода…
Вот если б я умела так всегда!
А то я в жизни плаваю не очень.

Тот сон, действительно, был дивным:
Была уверена, что точно доплыву!
В такое верить?! Быть...

Мы идем по пескам забвенья
С окраины диких сердец,
Мы гоним горячий свинец
Рассветного блюза по венам.
Мы не знаем своих имен,
В этом мире мы только гости,
Мы плавим огненным воском
Своих душ ледяной полигон.
И нам идти по пескам забвенья
Не одну еще сотню лет,
Источаясь блюзом по венам,
Нам встречать не один рассвет.
В этом мире мы лишь корабли,
Штормовым созерцанием пьяные,
Ведь мы испорчены верой любви,
Излитой в страсть океана.

Скребет костями ее взгляд,
Срезая мякоть вожделенья
Роз вечерних,
Лавандой ударяя в голову
Любителей случайных рандеву.
Она алтарь священный
Для разлитых долов
Их ненасытных чувственных свобод.
И на плаву
Круговорот
Соблазна, рвущий соло
Настроенных на лад медовый струн.
Она доступна их прикосновеньям
Во всем обличье своих тонких связей,
Она прекрасна, даже среди грязи
Их наслажденья
В грезах покрывал.
Она – поэзия,
Она – души обвал
В рифмованный на нежности и страсти
Вдох...

Заглушая океан желаний,
Отдаваясь скорости теченья,
Я дышу теплом воспоминаний,
В летаргическом плену забвенья.

Кораблём, разбитым после бури,
По волнам безвольно я дрейфую.
В ночь, сменяющую цвет лазури,
Без руля, без мачт - напропалую.

Горизонт, спасенья берег прячет,
Миражом далёким, только дразнит.
Разрыдавшись ливнем, небо плачет.
Позади остался жизни праздник.

Затонула бы в морской пучине,
Разнеслась по ветру серой дымкой.
На плаву держусь я без причины,
Жизнь проходит...

Швы расходятся.
Небо плавится.
Солнце сбрасывает
чешую.
Вином капает
да не кается
поле дикое
по утру.

Ночь под ломками
отрекается,
все плюется талой луной.
Где ты звонкая
песнь разгульная,
сердце мается,
дай-ка бой.

Очи светлые
слизь небесную
расстреляли
да выжгли дола.
Скука бледная,
сука пресная,
порублю тебя в щепь
на дрова.

В шалашике ветхом пахнет травой,
В нем дедушка Ленин один сам с собой
Ведет не спеша политичну беседу
И суп в котелочке варит к обеду.

Мешая отварчик грибной длинной ложкой,
Он думает про войну и бомбежки,
Про то, как на Зимний коварно напасть
И как заграбастать над родиной власть.

На озере плавают девы и утки;
Девы прекрасны, призывны их грудки…
Но вождь революции стоек к соблазнам,
Желанье соитья — порок буржуазный!

Когда догорает солнце заката
В желтом свету керосиновой...