Плакаты

Въ крынке, въ светлице,
Плакати ивы о ней.
Прэгрустный образъ.

Во глубине степей канзасских
Обкурен хмур и нелюдин,
Наследник всех сирот казанских,
Жил на отшибе чёрт один .

Звался не хтро- Джоном Смитом.
Ни кузнецом ни палачём ,
А был он фермером забитым
И по округе слыл бичём.

Его жилище представляло
Собой не царский павильон,
А весь плакатами секс пистолз
Обклеянный тепляк вагон.

Жена его ,Смит тоже Анна ,
Чтоб не гласил сухой закон
Всегда была как сука пьяна
В ход даже шёл одеколон.

Дочурка Элли с малых лет
Играла в покер и...

И теперь, загнанная в угол, краем живой плоти и
вонзенной иглой сознания понимаешь –
как противен фрак и декольте на обочине пыльной дороги.
Как навязчиво выглядят одинокие пальмы и
как некстати всеобщее голосование, пискливое брюзжание и заносчивость.
Как отчаянно пульсирует в тебе
в другом увидеть отражение,
но оно лишь тускло мелькает и оседает пылью.
Вороватая крадучесть спешки и упреков скольжение.
Об асфальт, напрягаясь, трутся шины,
ершатся щетиной.
Взгляд на...

Я мыслью о тебе живу,
О, идеал во всех обличьях
Ты, милый добрый не двуличный
И я тебя боготворю.

Я ничего не говорю, молчу покорно,
Преклоняюсь, твоим величьем восхищаюсь-
Перевернул ты весь мой мир.
Не знаю я, каким ты был?

Каким на веки остаёшься?
Кому, когда и в чем клянёшься?
Кого ты любишь, чем живешь?
Что ты читаешь? Что поёшь?

О чём мечтает разум твой?
Куда и с кем идешь домой?
Что видишь ты при свете дня,
И как зовут тебя друзья?

Кого ты хочешь навестить?
О ком...

А я люблю Натальин день,
Пускай простят меня Татьяны,
В Татьянин день вставать мне лень,
В Натальин -вскакиваю рано.

Лечу в цветочный магазин
И покупаю сто букетов
И сто бутылок лучших вин,
В другом,конечно, а не в этом.

И в путь я отправляюсь свой
И улыбаюсь как каналья,
А на стекле плакат большой :
"Кто из прохожих здесь -Наталья?"

И каждой я даю букет
И лучшего вина бутылку.
Улыбки получив в ответ,
Я складываю их в копилку

Но самый яркий свой букет
И лучшее вино...

Книга бытия. Какая?
Толстая, скучная, большая?
Кровавая, занудная, как мозоль, что ступать мешает?
Плакати над ней или спать - решаем.
Может в полстранички уместятся все приключенья?
И не будет счастья, но ведь не узнал и мученья?
Подпиши отказ от дитяти,
Что и жизнью не нарекали,
И ступай парить в голубом астрале.
И иди гуляти. На простор, в голубое небо,
А земля меня и не ждет - я в ней не был.

Украина не красней безмерно,
За детей твоих в коррупции погрязших
Ведь они не знают слова «скверно»,
Им знакомы лишь слова из фальши.
Украина, ты, поверь, не виновата,
Если шизофреник рвется к власти
Лозунги, меняя на плакатах,
И слова крича безумно "наче здрасте."
Украина, ты, не виновата
Что страна вся в кризисах погрязла,
И себя винить в этом не надо
Вытирай же слезы поднимайся.
Украина ты не виновата что
«шахтер» соперники с «динамо»
Украина чаще улыбайся
Плакать тебе...

Я живу, будто в тумане,
Каждый день, как последний.
Что случится с нами,
В этот холодный вечер осенний…?

Каждый миг наполнен страхом,
Что тебя я больше не увижу,
Снова от безысходности начинаю плакат,
Как себя за это я ненавижу!

Бледность лица, не скрыть макияжем,
Глаза блестят, лишь глядя на тебя.
Кто мне ответ подскажет,
Разве у любви нет другого лица?!

Дрожат холодные руки,
Сердцебиение без тебя нет,
На какие душевные муки,
Я себя загнала в склеп.

Иду по улице и плачу...

Чудо…Чудо…
То ждешь его, то не ждешь…
А ведь приходит оно…
Внедряется в твою жизнь…
Закрутит завертит в водовороте событий…
И только успеваешь удивляться…
А иногда и удивляться некогда…
Несет тебя вихрем потоком
Безостановочно…
И радость смывает все остальные эмоции…
Эх, как хороша жизнь…
Во всех ее проявлениях…
Знаем мы или не знаем…
Догадываемся или нет…
А ведь мы все волшебники
И в нашей власти сотворить
Любые Чудеса!
Выйду с плакатом на улицу:
Люди! Я Бог...

В старинном доме на Литейном
Рос юный рыженький затейник;
Видоном был не шибко броский,
Известный как Иосиф Бродский.

Гремели ржавые трамваи.
На пляжах сладко загорали
Чувихи, кверху сочной попой.
В стакан бежит вода с сиропом.

От зноя шум в висках. Не первый
Он был в любовниках, наверно.
Вернувшись грустно на этаж,
Иосиф прячется за шкаф.

Здесь отгороженность от мира,
Струится грифель в почерк лиры,
Блуждая строчками в веках
Из потайного уголка.

А в школе гнут белиберду...