Плакать не стоит

Стоит ли одно стихотворение
одиннадцатидневного чистилища?
Но ведь функция времени – очищение шелухи.
Я знал, это всегда жило во мне,
просто когда-то вы этого не прочли
за кисло-лимонными газетными вырезками
наших бесед, наших обид,
жило подземным ключом,
старым документальным кадром мертвого сада,
просто вы этого когда-то не разглядели
за чёрной ширмой ресниц и ледяными губами,
ледяными от слов, брошенных вскользь,
в кротовые норы заполненных пауз.
Стоит ли одно стихотворение...

Стой, пацан, опять к победе рвешься,
(Он удрать, не слыша, норовит).
Ты смеешься, ты пока смеешься,
А за поворотом смерть стоит.

Юноша, постой, не жми по газу.
(Жмет на всю, себе наоборот).
Поворот еще не видим глазу –
Этот твой последний поворот.

Не спеши, жених, невеста в плаче,
(Крик истошный, некрасивый рот).
Ничего не сделаешь иначе –
Поворот, тот чертов поворот.

Ты куда, отец, детишки хнычут,
(Понимаю, что тебе везло).
Выплывает не когда-то, нынче,
Это сиротливое...

Стоит и продаёт орехи.
«Почём орехи, дорогой?
Орехи, чай, не чебуреки.
И где ты взял товар такой?»

«За сто рублей продать готов я.
Где взял? Купил» -- звучал ответ.
«Мне спрашивать о том неловко.
Почём купил, коль не секрет?»

«За сто рублей товар был куплен!»
«Вот это да, как понимать?
И слух мой вроде не притуплен…
За сто купить, за сто продать?!»

«Да всё нормально с Вашим слухом.
Уж так и быть! Делюсь, как с другом.
Товар такой мне с детства дорог…
Орехов...

Плакала Обида от обиды
Горькими слезами и кричала.
Скромно о любви Любовь молчала
За спиной у Гордости с надеждой.

Стояла Русь и стоять будет!
Хотя чиновник сильно ворует…
В банках вообще миллиарды берут!
Да! Заграницу безнаказанно прут.
В Нота-банке 26-ть млрд. умыкнули…
Спасибо полковника примкнули,
А то бы и не знали, куда деньги пошли…
У кого прибежище своё они нашли.
В органы кадры «честные» набираются,
А какие полковники из них получаются!
Европейским правоохранителям далеко...
Такие миллиарды иметь, - учится лет сто.
Стыдно России вот за таких сынов…
Полковников, генералов наглецов!
Они...

Плакал тоненько ребёнком,
Нерождённый свет в тиши.
В голосочке его тонком,
Непроявленность души.

Это часть, Небес частицы,
Не узнавшая тьмы туч.
В ней порыв полёта птицы,
Солнца, тёплый света луч.

Он ещё не проявился,
Уж не тьма, но всё ж не свет.
Уже жив, но не родился,
Есть во всём, но нигде нет.

Душу всхлипом растревожа,
Став предчувствий эхом в ней.
Заплутал, найтись не может,
Среди мыслей и идей.

Нерождён он и лишь сердцем,
Слышен всхлипом чувства в нём.
Плачет...

Плакала тишина и шуршала крыльями ангела
Неизвестная человеческая душа
Сверкая искрами и блестками добра
Душа пела сверкала и тенью падала
На город спящий и танцевала в нем не спеша
Из ветра и мечтательных фонарей
Единой трелью звучали блики теней
От трепета крыльев,спящих надежд
Морали и этики еле видных одежд

Сто лет назад на верхнем Дону!
Восстали деды, прадеды на борьбу…
Коммунистическую власть убрать!
Казачий уклад на Дону продолжать.
Да! Видать власть, взяла уже бразды!
Вот и положили эти головы казаки…
Хотя и они много голов срубили,
Но ничтожные у них силы были.
Кто на восстание их на Дону поднял!
Сам с золотом за границу слинял…
Пообещав казакам золотые горы,
А сами смылись, до чужого порога.
Вот казаки и лишились своих голов!
Рубая в той мясорубке, своих братов…
Сто лет прошло с...

Стояла избушка в таёжной глуши.
Лишь ветер бесстрашный вокруг ворожил.
Могучие ветви склонились над ней.
Не видно дорожки до ветхих дверей.
Стояла избушка в таёжной глуши.
Скучая, стояла… Никто в ней не жил.
Елена Евстратова


Стояла избушка в таёжной глуши.
Грустила, скучала. Никто в ней не жил.
Но ветер - волшебник в тайге ворожил.
Из рун заклинанье над крышей сложил.

Избушка шагнула и вдаль поплелась,
Сквозь заросли сосен и липкую грязь,
Поверила ветру, с судьбой не смирясь...

Плакал мужичок,
Плохи, мол, друзья.
Только невдомек,
Что он сам свинья.