Плач

Ласкает солнышко лицо,
Лучами теплыми меня,
Встаёт уже ведь сто веков,
Из года в год, день ото дня.

Его не смогут подчинить,
Как не старайся, думай, плач,
Его лишь можно потушить,
Но не родился тот палач.

Оно жило и будет жить,
Светить нам - вот его удел,
Оно всему даёт ведь жизнь,
И у него так много дел.

Я - здравствуй, Солнцу говорю,
Спасибо жизнь ты даришь нам,
Его за всё благодарю,
Из уваженья, я не хам.

И птицы вольные поют,
Увидев солнышка лучи,
Они ведь любят...

- Ах! Мадам! Улыбаются дети.
Разошлись и все гости давно.
Злой колдуньи никто заметил,
И крестины прошли, вот смешно.

- Ах! Месье! Вы, как прежде, несносны.
Ну а мне не до смеха. Увы.
Опасения слишком серьезны.
Даму в черном заметили Вы?

Ах! Мадам! Женщин много там было
И у каждой особый наряд.
Успокойтесь, Полетт. Что за сила
Напугала Вас? Губы дрожат.

- Ах! Месье! На цыганку похожа
Эта женщина. Кто же она?
На детей посмотрите. О, Боже!
Плачет Жан, а Мари так бледна...

Оглянись... я прошу оглянись...
Я прошу... руку мне протяни.
Я устала идти... и боюсь...
Я прошу… помоги... помоги.

Слышишь стон... это стонет душа...
Слышишь плач... это сердце плачет.
Знаю я... что Бог есть в небесах...
А под ним... надо мною палач.

Я устала... нести этот крест...
Не могу... не хочу... нет сил больше.
И прощенья... просить у небес...
Не могу... не хочу... не поможет.

Не под той я звездой родилась...
Не в тот час... не в тот день... не в то время.
Эту казнь...

Покататься на качелях
Дяде дочку отдают.
В парк решил в конце недели
Взять племянницу свою.

По дороге вдруг упала.
Дядя вмиг её поднял.
А, что плакать, вот, не стала,
От неё не ожидал.

Захромала больно шибко,
Но прошло всё под конец.
Дядя произнёс с улыбкой:
«Что не плачешь – молодец!

Прям, не девочка, а дама!»
Слышит искренне вполне –
«Плач мой не услышит мама,
Так зачем же плакать мне?»

Дяде слышать непривычно.
Но, чего с ребёнка взять?
Молвив про себя: «Логично...

Легенды Крыма. Легенда о живой воде под Ай-Петри

Меж Алупкой и Мисхором,
Как и сотни лет назад,
Возвышается пред взором
Пик Ай-Петри, горы в ряд.

Под горой в лесу дремучем
Речка плещет Хаста- баш,
Собирая воду с кручи,
Наполняет сотни чаш.

Родники её питают,
И легенду о себе
Нам частенько навевают,
Порождённую в воде:

Возле этой горной речки
Со старухой жил старик.
Доживали жизнь у печки.
Смерти дух уж к ним проник.

Силы вовсе не осталось
Огородик прополоть
И найти...

ЛЕГЕНДА О БЕСЦЕННОМ ДАРЕ

Века пережившие таврские стены,
Вас рушили ветры, крушили враги.
Свидетели судеб, любви и измены,
Вы слышали воинов римских шаги,

Вы слышали битвы победные крики
И плач побеждённых под свистом кнута,
Летели в вас стрелы и острые пики,
Под натиском орд разбивались врата.

Вокруг Симеиза на скалах безводных
Стоят словно стражи с древнейших времён
В легендах воспетые, в сказках народных
Старинные крепости таврских племён.

Менялись названия, гибли народы...

Удаётся не всё и не всем,
На судьбе пятна есть неудач.
Не бывает путей без проблем,
Но решат их дела, а не плач.

Ведь решаемо всё кроме смерти,
Не возможно опять возродить.
Но пока мы в земной круговерти,
Надо в полную силу в ней жить!

Жить — пока сердце бьётся в груди,
Жить — до вздоха последнего, жизней!
Жить — сквозь время своё жизнь идти,
Жить — ведь жизни на свете нет лишней!

Каждый, может минуту знать слабости,
Каждый, может споткнуться и даже упасть.
Но не вечны не...

Убегу туда, где любовь не взаймы,
Только туда где останемся детьми,
Там не выставляют тело на торги
Крупным тиражом в социальные сети.

Вы - рабы и сами ложитесь под плети,
С безразличием холода поклоняетесь монете,
Мечтая не о семейном дуэте,
Жизнь закончится в сером цвете.

Убегу туда, где дорога создана из роз,
Не оставляет на столе белых полос.
На венах не видать метки заноз:
Наркоз, мир грез, передоз, шум гроз.

Убегу туда, где не услышу плач трущоб,
А на каждый крик есть...

я -
каждое абрикосовое дерево
цветущее на твоей
исполосованной ранами почве
среди помнящих всю историю мира камней
кажется, нужны ещё потоп и ковчег Ноя
чтобы смыть всё в твоих горах скопившееся горе
и пронзительный плач твоих матерей
чьи голоса поют в твою сторону днём и ночью
я -
еврей,
несущий внутри армянское сердце
твоих чудесных речей и полей
Нам по пути,
нам вместе идти,
как все эти тысячи лет мы шли вместе,
всему миру вещая на всех языках: ВЕРЬ

Зима. Темнеет ветхая запруда,
морозец снежный иней серебрит.
У старого, заброшенного пруда,
берёзка белоствольная стоит.

Ах, родина, ах белая берёза,
печаль мою, и боль мою развей.
Как дорог мне и плач в горючих слёзах,
и тихий перезвон твоих ветвей.

И мне на щёки набегают слёзы,
на счастье иль на чёрную беду?
Но только от заснеженной берёзы,
я глаз своих никак не отведу.

И с чувством нарастающей тревоги,
чтоб сердце ледяное отогреть.
Я встану у просёлочной дороги,
на Русь...